— Есть одно место, которое я хотел бы тебе показать, — сказал Флодоар девочке.
Спустившись в подземелье, они пошли вдоль закрытых залов с запертыми двойными дверьми, укрепленными железом. При свете факела они проникли в большую пустую комнату со стенами, до самого потолка украшенными фресками. Анкс увидела, что на картинах в аллегорической форме были представлены науки, искусства, религии, времена года, а еще стихии, разные виды животных и многое другое.
— Похоже, рисунки расположены в какой-то последовательности, — сказала она своему учителю.
— Вглядись в одного из персонажей, в любого.
Он указал ей на человека, которого не сразу можно было заметить на изображении аллегории Физики.
— Если ты хорошо присмотришься, — стал пояснять Флодоар, — то увидишь, что этот физик смотрит направо, за границу картины. А если ты повернешься и проследишь за его взглядом, то увидишь, что он смотрит в направлении аллегории Математики.
Он подошел к этой картине, испещренной уравнениями, и продолжил:
— Вот один из главных персонажей смотрит в сторону аллегории Логики — в углу, слева от тебя.
Анкс обернулась и, глядя на кусок стены, освещенный факелом Флодоара, узнала аллегорию Логики — юную девушку с печальным взглядом, сидевшую у ног Аристотеля.
— Присмотревшись, ты поймешь, что взгляды всех персонажей, изображенных на картинах, как бы образуют единый взгляд. Если ты проследишь за одним из них, то уловишь и остальные. История, музыка, медицина, правосудие, все науки, созданные человеческим разумом, связаны в непрерывную цепь.
Кроме поз персонажей и их взглядов, Анкс обнаружила символы и оптические эффекты, позволяющие заметить более тонкие аллюзии, указывающие на связь между ними.
— Границы человеческого восприятия, мысли, созидания, догадки — все это отображено в символах. Мысль человека, дитя мое, — все это!
Анкс обернулась.
— Должно быть, потребовалось много лет, чтобы свести воедино столько знаний! — воскликнула она.
— И эта работа непрерывно продолжается. С каждым новым открытием художник добавляет сюда деталь или действующее лицо.
— Это захватывающе! — воскликнула Анкс.
Она переходила от одной картины к другой.
— Мне жизни не хватит, чтобы изучить все эти науки!
— Ты не кажешься очень счастливой, — заметил Флодоар.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Ты, должно быть, разочарована.
Она горячо возразила:
— Разочарована? Разочарована именно тогда, когда наконец могу осознать, что мне следует изучить, открыть?
Флодоар пожал плечами.
— Я сказал тебе, что при каждом открытии сюда добавляется новая деталь; заметь, я не сказал, что мы добавляем картину. К тому же, как ты можешь видеть, на стенах нет свободного места для еще одной картины. Когда человек размышляет, он уверен, что расширяет круг, ограничивающий его возможности, он думает, что раздвигает границы своего мирка. Он принимает свое любопытство и свой дар мышления за инструменты освобождения, а на самом деле он лишь постоянно дополняет картины новыми деталями. Он ничего не узнает и никогда не создаст чего-либо, существующего за пределами этой комнаты!
— За пределами?
Анкс подумала о том дне, когда она попыталась представить себе один из миров, созданных Богом, который, согласно Табари, не имел ничего общего с миром людей: она вспомнила, что не была способна подумать о чем-либо новом. Она только придумывала вариации того, что уже знала.
— Мысль человека ограничена, — продолжил Флодоар. — Вспомни о том, что я говорил тебе в первый день. Вспомни книгу Симплициуса. Подумай об утверждениях Зенона. Мы знаем, хотя нас это и смущает, что он прав, когда рассуждает о долях секунды; теоретически минута не должна проистекать, тем не менее, по сути, время присутствует — в хронологии и в пространстве. Я сказал тебе, что человеческий разум может принять только частичное и последовательное знание. Так что в настоящее время тщетной будет всякая попытка убедить тебя в том, что реальность, окружающая нас, — всего лишь отображение, толика Всего, точно так же, как время на самом деле не более чем репродуцированная расколотая вечность. Я не могу объяснить тебе, что такое это целое, так как мы не располагаем ни одним из нужных для его восприятия понятий, это очевидно… Но я могу сделать нечто большее: я могу доказать тебе его существование.