Выбрать главу

Ему тут же надели на голову мешок.

На следующий день его отправили с караваном, вывозившим отходы и скелеты животных, который покидал Иерусалим через ворота Давида. Зловоние настолько отравляло воздух, что прохожие, а также стража, торопились отойти подальше. Вывоз отходов производился два раза в неделю. Это был самый надежный способ для лазутчика убежать из города и спрятать трупы, заметая следы.

Козимо был заключен в клетку, накрытую шкурами, на голове у него по-прежнему был засаленный мешок. Он не имел ни малейшего представления о том, что с ним происходит, и не понимал языка тех, кто взял его в плен.

После того как караван покинул Иерусалим', только лучи заходящего солнца, пробивавшиеся через щели в клетке, помогали Козимо догадываться, в каком направлении его везут. Они ехали по дороге, идущей на восток.

На следующий день из каравана с отбросами пленника переместили в караван вооруженных бедуинов. Он терял силы, несколько капель влаги удавалось слизнуть распухшим языком, только когда тюремщики выплескивали ему воду в лицо. Дни казались длинными, жара была невыносимой.

Караван много раз останавливался, несколько раз они попадали в песчаную бурю, а однажды его похитители остановились, чтобы убить львицу, рыскавшую поблизости.

На восьмой день он услышал, что в караване возникло оживление, и услышал шелест слов на незнакомом языке. Он подкатился к решетке, приподнял уголок своего колпака и заметил какое-то странное сооружение посреди пустыни. Высокое, с закругленным верхом, вздымающееся в вечернее-небо. Это была крепость. Огромная. Ее можно было принять за мираж или декорацию к багдадским сказкам.

Это была тюрьма в центре пустыни.

Ее называли «Череп Бафомета».

Глава III

Другой край бесконечности

ГЕРМЕС:

О сын мой, истинная мудрость в молчании, и семена его есть истинное благо.

TAT:

Кто сеет ее, отец мой, ибо мне необходимо все познать?

ГЕРМЕС:

Воля Божья, сын мой. Все везде, оно состоит из всех сил сущих.

TAT:

Это тайна, отец мой, и вы не говорите со мной, как отец с сыном.

ГЕРМЕС:

Это та правда, которую нельзя познать, сын мой, о ней можно лишь вспомнить, когда Бог того пожелает.

Гермес Трисмегист

Анкс провела долгие минуты в ожидании в одном из домов еврейского квартала, где ее оставил Флодоар.

Каморка была пыльной. Пламя свечи освещало беспорядочно составленные горшки, свитки и перья. Возле лупы величиной с ладошку девочка заметила Библию на древнееврейском языке.

Наконец послышались шаги. Они были скорее неторопливыми. Дверь открылась, в комнату вошел старик невысокого роста, полноватый, с косматой бородой и глубоко посаженными глазами под нависшими бровями. Он прочистил горло и сплюнул на пол, прежде чем плюхнуться на стул.

— Я слушаю тебя, — сказал он, даже не глядя на девочку.

Она замешкалась.

— Что?

Старик ничего не ответил; упершись подбородком в грудь, он не отрываясь смотрел на свои сандалии.

Анкс не знала, что ей делать.

— Я не могу понять, чего вы хотите, — произнесла она наконец.

— Начнем сначала. Не утруждай себя. Я слушаю.

Она подумала, что этот человек принимает ее за кого-то другого.

— Кто вы? — спросила она.

— Меня зовут Небо. Я учитель твоего учителя.

Он снова замолчал. Девочка снова спросила:

— Почему я здесь?

— Флодоар думает, что он уже не может быть твоим наставником и ждет от меня, чтобы я ответил на твои вопросы.

Она в удивлении подняла брови.

— Вы знаете ответы на все вопросы?

— Может быть лишь один вопрос. Если твой учитель хорошо объяснил тебе, что такое Бесконечность и противоречия, вызванные в нашем разуме логикой, если он показал тебе, что парадоксы Зенона поглощают все — и время, и пространство, то в таком случае последний невыясненный вопрос состоит в том, почему мы находимся здесь. Почему мы живем этой жизнью, а не другой? Почему существует что-то вместо ничего? И где происходит выбор? Все это выражено одним-единственным вопросом.

— Но как же мы можем получить ответ? Ведь Флодоар мне повторял снова и снова, что мы не в состоянии понять феномен, частью которого являемся?

Старик улыбнулся.

— Именно в этом и состоит моя работа. Тот факт, что мы находимся в самом феномене, мешает нам осознать его в целом, увидеть его со стороны, но это также позволяет понять вещи, скрытые от глаза стороннего наблюдателя. Флодоар открыл тебе, где внешние границы мышления человека, я же должен показать тебе, чем обусловлено его внутреннее ограничение.