В течение девяти лет с момента назначения он прошел путь от молоденького и наивного дурачка через апологета диктатуры, через попытки хоть как-то исправлять положение, через дополнительные попытки добиться хоть какой-то рациональности. Только все кончилось тем, что сейчас он стоит перед расстрельным взводом.
Вильямсу казалось, будто ему еще предоставят последнее слово. Только вот говорить было нечего, и в его пользу никто ничего сказать не мог. Да и кто среди иных, чудом существующих, отчаянно хватающихся за жизнь, захочет слушать то, что он скажет про свои ошибки? Действительно, кому они нужны — последние сомнения Кротера Вильямса?
Бывший Четырнадцатый подумал: «Из-за этого типа — Лильгина — во мне не осталось ни капли правды. Ни одного мгновения я не прожил как человек самостоятельно мыслящий, с самого детства я боялся, что меня вот-вот скрутят и потому всеми силами старался вписаться в рамки извращенной реальности.»
Ни единой секундочки…
Когда пули ударили его, он тут же упал и свернулся на земле будто человеческий эмбрион…
«Ни секунды», — думал он, падая…
А может ему так только казалось.
VII
— Когда-нибудь, — с улыбкой сказал Ишкрин, — мы откроем, почему за последних восемнадцать лет самые лучшие ученые в области сообщений получили в свое распоряжение этот маленький город, построенный для нас в самом Дворце, и почему мы живем здесь по-царски… если исключить одну маленькую вещь.
Ишкрин был большеусым мужчиной около пятидесяти лет. В течение всей его речи юноша сидел молча и обедал, время от времени бросая короткие взгляды на дюжину, или что-то вроде этого, сотрапезников.
Никто из них не захотел говорить сразу же после этих слов.
— И что же это за исключение? — спросил новый за этим столом человек красивый парень, представленный Ишкрину и всем остальным только сегодня утром. Звали его Орло Томас. Его место за столом было первым с южной стороны.
Задав вопрос, Орло поднял голову. при этом он заметил, что сидящие за столом перестали есть и, улыбаясь, поглядели на него. несмотря на общую реакцию, юноша так и не понял, что замечание Ишкрина было сделано исключительно в связи с его здесь присутствием.
— Чтобы выйти отсюда, — стал объяснять Ишкрин, низенький мужчина, немного похожий своими усами и буйной прической на диктатора, Мартина Лильгина, — нам надо пройти через помещения Дворца…
— Ну?
— А это запрещено.
— Что вы хотите этим сказать? — До Орло только сейчас начал доходить смысл сказанного, и это можно было заметить по его глазам. Брови вопросительно наморщились в выражении крайнего удивления. — Ведь сюда я попал именно так.
Пожилой мужчина в своем коварстве усмехнулся еще шире.
— Запрещено, — повторил он.
Какое-то время Орло продолжал сидеть. В его голове кружили тревожные мысли. Повидимому его новые коллеги желают узнать, как у него с чувством юмора, вот что мелькнуло внезапно.
Парень неуверенно засмеялся. Потом, совершенно неожиданно, он оттолкнул тарелку с недоеденным блюдом. Совершенно бесцеремонно он отпихнулся от стола вместе со стулом, на котором сидел, вскочил на ноги и, не говоря ни слова, побежал по шикарной столовой, где стояло шесть дюжин столов, похожих на тот, за которым он только что сидел, к отдаленной выходной двери.
После того, как он ушел, единственными звуками, были отголоски бесед в других концах зала. Мужчины откинулись на спинки стульев. Никто из них не ел, все только перемаргивались в ожидании.
В конце концов, худощавый коротышка, занимающий седьмое место с восточной стороны, которого звали Анден Дьюреа и который был великолепным математиком, сказал:
— Только что мы стали свидетелями того, насколько сильно подействовала всего лишь одна наведенная мысль, и какую спонтанную реацию она вызвала. Он помчался проверять. Может так случиться, что, будучи молодым и дерзким, он даже осмелится выйти из нашего Коммуникативного городка.
Другой мужчина, Питер Ростен — третье место с южной стороны — спустя какое-то время лишь покачал головой.
— До некоторой степени, сэр, я уважаю ваши аналитические выкладки, тихим, терпеливым голосом сказал он. — Но лично я склонен настаивать, что мы только что были свидетелями действия не единственной мысли. Это событие вообще уникально. — Говорящий был среднего роста индивидуум с крепкими, мускулистыми руками. Его специальностью была электроника. Ростен обвел своими серыми глазами всех сидящих за столом. — Кто из вас, — спросил он, после того как вам сообщили, что вы стали своего рода заключенными, направился во Дворец, чтобы самому проверить, можно ли отсюда выйти?