— Что?! — спросила пораженная Сибил.
— Я же говорил, что он неуправляем. И теперь он открыто намекает на то, что вместо тебя начнет шантажировать меня. Грозит сообщить Генри, кто его настоящий отец.
— Но это нечестно. После того как мы заплатили ему столько денег… тысячи фунтов…
— Эдгару наплевать на честность. Этот проклятый человек — кровососная пиявка! Не знаю, что мне делать. Такая идиотская ситуация. В любом случае ужасно пострадает один из мальчиков.
— Убей его! — прошептала Сибил, кладя свою ладонь на его руку. — Убивать ты умеешь. Это единственное средство заткнуть ему рот. Ах, Адам, знаю, что это моя вина. Эдгар — моя детская страсть…
— Как Лиза была моей страстью.
— Да, правильно. Но с Лизой ты был счастлив, а Эдгар ничего кроме горького несчастья не принес мне. Но мы должны оградить Генри. Было бы жестоко лишить этого восхитительного ребенка наследства…
— Но несправедливо и жестоко также лишать наследства Артура, который является подлинным наследником. Но с Эдгаром можно справиться и другим способом. Необязательно перерезать ему глотку, хотя это и доставило бы удовольствие. Такие вещи больше подходят для него. А вообще-то, возможно, я допустил ошибку, что сам не рассказал об этом Генри.
— Адам, ты не должен этого делать!
— Вначале я тоже так думал. Но сам я рос, не зная, кто я на самом деле, и я бы не хотел, чтобы мой собственный сын, вернее сын Эдгара, оказался бы в таком же положении. Нет, Генри должен узнать правду. Это будет справедливо по отношению к нему. А самим Эдгаром пусть займется Диззи.
Они подошли к спальне.
— Любишь ли ты Генри так, как если бы он был твой собственный сын?
— Да.
— Слава Господу за это. — Она помолчала. — Но, Адам, что будет, если он возненавидит нас обоих за это? Что если они оба возненавидят нас?
— Не думай, что я и сам не прихожу в ужас от такой мысли. Но если это случится, ну что же, ничего не поделаешь.
— Все это по моей вине. Простишь ли ты когда-нибудь меня?
Он обнял ее.
— Я уже давно простил тебя, — шепнул он. — Ведь я тоже обманывал тебя с Лизой на продолжении многих лет. Не мне читать кому-нибудь мораль. Но молись за нас, Сибил. Думаю, что предо мной возникла самая трудная задача за всю мою жизнь.
— Может быть, нам сделать все это вместе?
Он немного подумал.
— Хорошо. Утром мы поговорим с ним.
— Ты… не мой папа? — поразившись, Генри вытаращил глаза.
— Не твой.
Адам сидел на краю кровати сына. Сибил стояла рядом, с волнением наблюдая эту сцену.
— Значит, тот человек вчера… Мистер Масгрейв..?
— Твой папа — он, — негромко подтвердила Сибил.
Генри взглянул на мать, потом опять на Адама. По его щекам потекли слезы.
— Ты был моим героем, — прошептал он. — Кем же ты стал теперь?
— Надеюсь, ты позволишь мне оставаться твоим папой, — сказал Адам. — Для меня ты был сыном, и всегда будешь им.
— А Артур твой сын? — спросил Генри.
— Да.
— Значит, наследником станет он, а не я.
Адам и Сибил обменялись взглядами.
— Мы хотим, чтобы наследником продолжал оставаться ты, — сказала Сибил. — Иначе, ну, может возникнуть скандал.
Сидевший на кровати мальчик как будто оцепенел. Он долго молчал. Потом сказал:
— Я должен хорошенько заботиться об Артуре, правда? Я должен быть особенно честным по отношению к нему, потому что ко мне несправедливо переходит так много от него. Я не хочу обманывать своего собственного брата. — Он опять посмотрел на родителей. — Ах, мама и папа, зачем же вы это сделали?
Адам наклонился и обнял его.
— Сможешь ли ты простить нас? — прошептал он.
После долгой паузы он попросил:
— Разрешите мне побыть одному…
Адам отпустил его и поднялся. Сибил наклонилась и поцеловала сына. Потом они вышли и тихо притворили за собой дверь.
Они молча ждали в зале. Через некоторое время они услышали, как Генри начал всхлипывать.
Они пошли по залу, стараясь не притрагиваться друг к другу. Потом Адам взял ее за руку.
— Ему это надо было сказать, — шепнул он.
— Знаю. Но я почувствовала себя такой… низкой.
— Эдгар попросил меня стать его женой! — воскликнула на следующей неделе Эмилия Макнер в гостиной Понтефракт Хауза. Она выглядела особенно привлекательно в темно-синем шелковом платье.