— Да, конечно, — тут же отозвался Джеффри. — Очаровательно, не правда ли? Я просто восхищаюсь этим человеком.
Отто опять уставился на сына.
— У тебя удивительно потворствующее отношение к морали, сэр, — произнес он. — Возможно, дорогостоящее обучение в Йеле, за которое я плачу, страдает недостаточным вниманием к таким основополагающим истинам, как приличия и честь. Известно ли тебе о слухах, что ее старшая дочь, Аманда, рождена от некоего аристократа?
— Я слышал об этом, сэр. Да.
— Тебе известно также, что ее судили в Лондоне по обвинению в убийстве отца?
— Да, и ее помиловали. Всю эту историю подстроили рабовладельцы Виргинии. Отец, то, что ты говоришь, не меняет простой истины — она просто ангел, и я обожаю ее.
— Меня радует лишь одно, что твоей дорогой матушки нет в живых и она не слышит твоих слов. — Отто поднялся, поправил свой сюртук, остановился у огня камина, заложив руки за спину. Через некоторое время он повернулся и опять посмотрел на сына. — Запрещаю тебе встречаться с этой женщиной, — твердо сказал он.
— Ты не можешь остановить меня.
— Помилуй, я-то могу тебя остановить! — проревел Отто. — Я могу вышвырнуть тебя на улицу!
— Ты это можешь сделать, но не станешь, — отозвался Джеффри, изумленный своей собственной смелостью. — Ты не пойдешь на скандал в семье. Отец, если ты не будешь мешать естественному ходу событий, то все будут счастливы. Думаю, что как только добьюсь Лизы, стану самым счастливым человеком на свете.
— Человеком? Тебе еще расти и расти, чтобы стать им, а пока ты просто ребенок, охваченный детской одержимостью. Единственно, почему она может выйти за тебя замуж, — это из-за моих денег. Но я слишком много работал всю свою жизнь, чтобы мои деньги оказались в жадных руках какой-то… стяжательницы и проститутки!
Джеффри рассмеялся.
— Папа, ты неправ. Может быть, это тебе покажется забавным, но Лиза не из тех, кого можно купить. Почему, ты думаешь, она возвратила шубу? Я действительно не мог поступить глупее. Не хочу обижать тебя, но когда речь заходит о Лизе, то ты просто не знаешь, о чем говоришь. И… — Он наклонился, опершись руками о стол. — Я намерен добиваться ее. Между прочим, шестерка червей кладется после семерки пик.
Сделав поправку в игре отца, он направился к двери и вышел из комнаты. Оставшись один, Отто вытащил носовой платок из кармана и отер свой лоб.
— Черт! Я должен прекратить это, — пробормотал он. — Но как это сделать?
Он подошел к письменному столу и положил шестерку червей на семерку пик.
— Вы — сука! — взвизгнула Эдвиг Мерсье, открыв дверь в артистическую комнату Лизы в театре на Бродвее. — Я говорю вам тысячу раз не высовываться передо мной на сцене, а вы все равно гнете свое. Если вы будете выпячивать себя в моих лучших сценах и слегка заигрывать со зрителями, я убью вас!
Лиза надевала на себя костюм служанки.
— Но это же неправда, Эдвиг, и вы это знаете. Я не заигрываю со зрителями и если я иногда двигаюсь во время ваших реплик, то, право же, это не преднамеренно!
— Ха! Так говорите вы! Я опять пожалуюсь месье Монтгомери и он уволит вас!
— Возможно. Но поскольку аплодируют только мне, то он, может быть, вашу роль поручит мне.
— Ах вы сука! — Эдвиг подлетела к Лизе и схватила ее за волосы. Женщины сцепились, как кошки. В это время на пороге появился мужчина в пальто с собольим воротником. Увиденное заставило Отто Шенберга просто ахнуть. Лиза оттолкнула от себя Эдвиг, которая порвала ей платье у лифа.
— Кто вы такой, черт возьми? — выпалила француженка.
— Меня зовут Отто Шенберг.
— У вас полчаса! — крикнул работник сцены из-за Отто. — Занавес поднимется через тридцать минут!
Работник побежал дальше.
— Я отомщу вам за это, — бросила Эдвиг Лизе. Потом вышла из комнаты, обойдя Отто. Лиза подошла к своему туалетному столику и резкими движениями начала расчесывать волосы.
— Прошу извинить за вульгарную потасовку, — сказала она. — Эдвиг играет графиню в спектакле, но воспитывалась она на свиноводческой ферме под Тулузой. Получили ли вы шубу из шиншиллы?
— Да, благодарю вас за то, что вы ее прислали. Джеффри поступил возмутительно. Он записал ее на мой счет, не предупредив меня.
— Во всяком случае, у него хороший вкус. Шубка великолепная, как, впрочем, и все меховые изделия в магазине «Синклер и сын». Знаете ли, этот магазин когда-то принадлежал мне, пока один из ваших коллег по Уолл-стрит не обокрал меня дочиста.