– Что сделано для продвижения Виоловой?
Топ-менеджера охватывает изумление, тот, кто поглупее, говорит:
– Виолова? На мой взгляд, лучше вложиться в Миладу Смолякову, она звезда.
А тот, кто поумнее, быстро находится:
– Как раз сейчас план составляю, вечером покажу.
Но и глупые, и умные новые начальники бегут потом к Лене, верной помощнице Зарецкого, моей близкой подруге, и задают один вопрос:
– Елена Васильевна, зачем Ивану Николаевичу Виолова?
И Ленка, которая, как и я, прекрасно осведомлена о дальнейшем развитии событий, округляет глаза:
– Как? Вы не знаете? Иван Николаевич и Виола Ленинидовна много лет вместе, они лучшие друзья. Зарецкий только к ее советам прислушивается. Если госпожа Тараканова кем-то из сотрудников недовольна, его увольняют.
Правдой в этом заявлении являются лишь слова о моей дружбе с Иваном, все остальное чистая ложь. Я никогда не вмешиваюсь в кадровые дела «Элефанта», указаний Зарецкому не раздаю. Но Ленке нравится наблюдать, как изменяется лицо того, кто вышел из кабинета Зарецкого. Вскоре после общения с Леной мне начинает трезвонить очередной заведующий департаментом пиара и рекламы. Он клянется в любви к моим детективам, сообщает, что его мама, бабушка, жена, сестра, соседи, друзья обожают книги Виоловой, они их не только читают, но и конспектируют, просит приехать к нему для выработки стратегии совместной работы. Когда я появляюсь в офисе, там уже стоит корзина цветов, трехэтажная коробка конфет, а пиарщик объявляет:
– Дорогая Виола, только я способен поднять ваши тиражи, разжечь потухший костер народной любви к детективам Арины Виоловой.
Я вздохнула. Ирина вроде девятая по счету временная хозяйка этого кабинета. Ну почему все, кто ненадолго занимает кресло у стола-аэродрома, произносят одинаковые слова?
Деревянкина тем временем спросила:
– Вы согласны?
Я рассердилась на себя. Вилка, тебе всегда скучно на заседаниях, но перестань выключаться во время бесед в издательстве. Вроде ты давно приняла решение, что в процессе обсуждения рабочих вопросов тебе надо упорно бороться со сном, не уходить целиком и полностью в свои мысли, не кивать автоматически в такт словам собеседника, надо пытаться его слушать, иначе я попаду в глупое положение. И вот, пожалуйста! Я опять улетела мыслями не понятно куда и теперь не знаю, на что я должна согласиться.
– Заводим инстаграм? – уточнила Ирина.
– Зачем? – испугалась я.
Деревянкина вздохнула.
– Вы сможете ежедневно сообщать свои новости поклонникам, они будут любоваться вашими фотографиями. Таким образом…
– Нет, нет, – возразила я, – спасибо, это прекрасное предложение, но у меня… э… день полностью занят. Ни минуты свободной нет.
– Конечно, вы много работаете. Но при чем тут инстаграм? – удивилась Ирина.
– Сами сказали, что надо делать каждый день фото, потом писать текст, – перечислила я.
Деревянкина осушила стакан воды.
– Виола, все не так ужасно, как кажется. Аккаунт будет вести наш сотрудник. Предполагалось, что им займется Кирилл, но мое мнение изменилось, я познакомлю вас с другим человеком. Николаем Сергеевым!
– Мне ничего не надо делать? – с удивлением повторила я.
– Не совсем, – улыбнулась Ирина, – когда пойдут рекламные контракты, придется делать адресные фото по договору с заказчиком.
– Какие контракты? – спросила я.
Ирина так старательно изобразила улыбку, что мне стало ясно: начальнице департамента очень хочется стукнуть меня стулом по глупой голове.
– Виола, давайте начнем, а разбираться с проблемами будем по мере их появления, – объявила Деревянкина. – Сама открою вам инстаграм, выставлю первый снимок. Поймите, сейчас нельзя без соцсетей. Ну, никак. Поверьте, у меня накоплен многолетний опыт работы с соцсетями, я не одно десятилетие раскручиваю авторов с их помощью. Если вам не понравится, мы сразу прекратим работу. Но для того, чтобы понять, вкусны ли булочки с корицей, надо хоть кусочек одной съесть.
Мне стоило усилий, чтобы не съехидничать: «Вы не одно десятилетие раскручиваете авторов с помощью соцсетей? Но вам тридцать два года. «Не одно десятилетие» – это минимум двадцать лет. Вы начали работать в издательстве двенадцатилетней школьницей?»