Ким: «…Я храню для Вас одну из специальных сигар — Фиделиссимо. Прием на острове Свободы был более чем радушным, нас всюду сопровождали толпы людей. Очень приятно, конечно, но не совсем наша чашка чаю. В Москве прошел медицинское обследование. Легкие чисты, как свист, а печень выглядела просто прекрасно. Таким образом, Вы видите, чего можно достигнуть (почти) пятидесятилетней диетой на алкоголе и табаке».
Майкл: «Ваш портрет в рамке серебряного цвета висит прямо над прилавком, недалеко от портретов Богов. В случае насильственного налета на мое помещение он будет вещественным доказательством для объявления меня персоной нон грата».
(Я повесил в своем резидентском кабинете портрет Филби с его собственноручными пожеланиями успехов точке, посторонние из «чистых», иногда заходившие ко мне, терялись, увидев этого явного иностранца. Предполагали, наверное, что это какой-нибудь большевик-инородец, датский коммунист или коминтерновец.)
Ким: «Роуландсона (английский живописец XIX века, автор эротических гравюр. — М. Л.) я еще не видел. Наш друг Виктор с присущей нам всем профессиональной осторожностью передал его в запечатанном коричневом пакете. К сожалению, по дому бродит теща, и я не знаю, как она будет реагировать на эротику. Будьте уверены, что я не сожгу эту книгу и не верну ее, но если наступят черные дни и инфляция съест мою пенсию, я продам ее на черном рынке около почтамта».
Майкл: «Продавайте Роуландсона не целиком, а по отдельным картинкам. Если Вам удастся вставить их в рамки и организовать выставку, то денег хватит не только на нас всех, но и на реставрацию всех мест, связанных с Роуландсоном в Англии».
Ким: «Дорогой Майкл! Я позорно запоздал с благодарностью за новый поток чудес к Новому году. Замененные джинсы оказались впору, очки тоже. Не говоря уже о «Хейг, Харпер и К°», «Максвелл Хаус», соевом соусе, горчице и прочих вещах. Наконец Вы решили проблему, которая мучила многих математиков в последние годы. Жене теперь остается лишь потерять несколько кило, набранных во время поездок в Болгарию и Венгрию. Вы пишете, что старые можно оставить для Вашего секретаря. О’кей — если Вы представите ее, дабы я мог убедиться, что они ей действительно подходят. Несомненно, что обращаться с ней я буду не совсем умело — мне уже 70, но это стиль моей работы».
Майкл: «Я рад, что Вы довольны деятельностью нашего магазина. Вершиной ее, конечно, явился заказ очков для Вашей жены. Спасибо за хорошие шутки. Сейчас завершаю коллекционирование Хоупа, и меня уже не удивят имена Руперта из Хенцау или Рудольфа Рассендилла, хотя я еще не нашел тома о Руритании и Черном Майкле». (Все это из забытых английских романистов. — М. Л.)
Ким: «Если мне не изменяет память (это сейчас часто происходит), Черный Майкл фигурирует в «Пленнике Зенды» — первой из книг о Рассендилле. Спасибо за «Туборг» — он вызвал воспоминания об утренних часах, проведенных в баре «Нормандия» в Бейруте. Единственная беда — это то, что жена не может влезть в вельветовые джинсы. Я полагаю, что они были предназначены для другой девушки, как в том случае с мужчиной, который написал письма своей любовнице и незамужней тете, а затем положил их в разные конверты».
Майкл: «Я никогда не предполагал, что Вы такого плохого мнения обо мне, чтобы ставить под вопрос способность определить женские размеры на глаз. Особенно когда дело касается хороших женских фигур. Спасибо за Ваше послание. Сравнение с Грэмом Грином сделало меня ленивым снобом, и только падение руританского правительства привело в чувство».
Ким: «Возможно, Вы слышали с капитальном ремонте, который мы перенесли в 1979 году. Как говорят, страдая от похмелья: больше никогда! Мы были поражены историей с бедной Тамарой, оказавшейся отрезанной от мира в Варнемюнде — несомненно вокруг ее поезда были волки, — и вашими неимоверными усилиями по спасению своей супруги. Вот так нужно проводить отпуск!.. Итак, Старый Контрабандист (марка виски. — М. Л.), я не знаю, облегчит ли этот длинный список Ваши тяжкие личные решения или вызовет сердечный приступ. Я слышал, что Вы возвращаетесь. Вам придется привыкнуть к виду одетых девушек. Если Вы читали «Остров пингвинов» Франса, то вспомните, что мужчины-пингвины проявляют интерес к тем женщинам-пингвинкам, которые были достаточно бесстыдны, чтобы носить одежду».
Майкл: «Небольшая просьба. Я горд, что Вы посвятили меня в рыцари, дав титул Черного Майкла Руританин. Попросите Олега сменить мое скучное «007» на эту роскошную пиратскую кличку. Должно быть, Вы знаете, что меня, как и всех нас, мутит от цифр».