Предстояла посадка в Дарвине, последнем пункте на австралийской территории.
В аэропорту произошло новое драматическое событие: эскорт окружила австралийская полиция и полностью разоружила (дипкурьеры имели право на ношение оружия). Тут же Евдокии устроили телефонный разговор с мужем, умолявшим ее присоединиться к нему, — ведь она прекрасно знала, что ожидало ее в Москве.
Только тогда она и перешла Рубикон.
Пожалуй, из всех перебежчиков Дуся оказалась самой сомневающейся, но зато и паблисити получила самое что ни на есть мировое.
Анатолий Голицын против КГБ
Начальник контрразведывательного управления ЦРУ Джек Энглтон поддел сачком рыбешку, но, увидев, что она слишком мала, аккуратно снял с крючка и выбросил обратно в озеро.
Затем он порылся в сумке, достал бутылку виски «Джек Дэниелс» и с ужасом обнаружил, что она пуста. Другой рыболов смотал бы удочки и вернулся домой, ибо что за рыбалка в прохладную погоду без стаканчика любимого напитка? Но слишком искушен был ас ЦРУ в подобных делах, он подгреб к берегу и из-под кустарников ловко достал пластиковый пакет с несколькими бутылками виски — тайники Энглтон разбросал по всему озеру, тем более что жена знала о его слабости и боролась с нею всеми доступными методами.
Он открыл «Джек Дэниелс», налил полстаканчика и блаженно отхлебнул. Он не мыслил рыбалку без выпивки и специально брал с собой хрустальный стакан — не пить же из банки для червей?
Джек Энглтон, изрядную часть жизни посвятивший борьбе с советской разведкой, разбирался и в рыбалке, и в выпивке. Никто в ЦРУ (а может быть, и в США) не делал лучше него блесны для гольца и не ловил так ловко форель.
К этому стоит добавить увлеченность поэзией, особенно модернистами Эзрой Паундом и Томасом Стернзом Элиотом, иногда он даже определял разведку элиотовским «wilderness of mirrors» — пустыня зеркал. Красиво.
Обожал и выращивал орхидеи, мог говорить о них часами и знал всех выдающихся любителей орхидей в США и Европе, коллекционировал камни, лично полировал, а потом дарил знакомым дамам.
Энглтон всегда носил тройку, не снимал пиджака и галстука, когда садился играть в покер, и считался в ЦРУ живой легендой: выпускник Йельского университета, ветеран УСС (будущее ЦРУ), в 1943 году, когда американцы высадились на Апеннинах, глава контрразведки в Италии, один из отцов созданного в 1947-м ЦРУ, организатор борьбы с итальянскими коммунистами во время выборов 1948 года в Италии, причем небезуспешной, отстранившей коммунистов от власти, а с 1954 года — основатель и бессменный руководитель управления контрразведки ЦРУ, личный друг Аллена Даллеса.
Задача его подразделения заключалась не только в проникновении во вражеские разведки, прежде всего в КГБ, — ведь это самый эффективный способ нейтрализовать чужую агентуру в своем гнезде, но и в присматривании за всеми сотрудниками ЦРУ, не стесняясь порой использовать «жучки» и прочие спецсредства.
А тут вдруг обрывки информации, свидетельствующие об утечках из ЦРУ.
Откуда эти утечки? Естественно, от советских агентов, проникших в святая святых…
Где они, эти проклятые агенты?
Как он любил Кима Филби, долго служившего в США, как он дружил с ним! Какими только секретами не делился! И вдруг… Филби — советский шпион! Энглтона чуть не хватила кондрашка, он переживал это дело как свое личное поражение.
Англичане Гай Берджесс и Дональд Маклин, которых он тоже неплохо знал, вдруг объявились в Москве и попросили… политического убежища.
Если английские аристократы работают на русских, то почему это не могут делать американцы? Даже ответственные сотрудники ЦРУ.
Таков был Энглтон, и, наверное, именно таким и должен быть шеф контрразведывательной службы: никому не доверять, подозревать всех и упорно искать и хватать вражеских «кротов».
Когда 22 декабря 1961 года тридцатипятилетний подполковник Анатолий Михайлович Голицын, работавший в резидентуре КГБ в Хельсинки под фамилией Климов, возник на пороге дома резидента ЦРУ в Финляндии Фрэнка Фрайберга и попросил политического убежища, никто из американцев, конечно, не мог предполагать, какого кота в мешке они приобрели.
Цэрэушники порадовались неожиданной добыче и попле-вались из-за необходимости вместо ритуала над рождественской индейкой переправлять в США прозревшего подполковника, оказавшегося до безумия конспиративным.
Голицын с самого начала объявил, что КГБ уже начал за ним охоту и его могут прикончить и в самолете, и в аэропорту, если не принять особых мер предосторожности.