Они не проезжали мимо таинственного старинного монастыря в горе. Пьер, разумеется, понятия не имел, где они находятся, но Стефания, по-видимому, хорошо знала дорогу. Большую часть ночи они провели в лесу. Луна час или два была высоко, потом начала опускаться по небосклону, бросая на тропу пятна серебряного света. После долгого пути местность стала более равнинной и тропа немного расширилась. Прохладный ветер, вероятно, с моря шумел листьями высоко над их головами и пригибал к земле высокую траву по обе стороны тропы. Они никого не встретили и не видели ни одного дома или здания с того момента, как покинули замок. Пьер подумал, как легко одета девушка с обнаженной головой и устыдился своей невнимательности. Он пришпорил коня, поравнялся с ней и снял плащ.
— Мне в нем душно, а ты замерзла, дорогая Стефания, — сказал он, набросив плащ ей на плечи. При этом снова раздался странный всплеск. Пьер не сразу убрал руку, и она с удивлением посмотрела на него. Он притянул ее к себе и поцеловал. Она не обняла его; ее руки легко легли ему на грудь.
Они проехали еще немного. Когда Стефания заговорила, У нее был тихий и озабоченный голос.
— Я не ожидала и не просила этого, Питер. Я знаю, что в прошлый раз удивила тебя, но теперь это твоя воля. — Она снова замолчала, потом тихо засмеялась. — Мне все равно, Питер. Теперь я рада. Мы рядом с городом. Пожалуй, я покажу тебе все ответвления от тропы, чтобы мы не ошиблись. Давай поскачем! — Ей казалось, что она не сможет дышать, пока не вдохнет немного ветра. Они поскакали галопом, и когда Стефания остановила коня, ее голос был ясным и сильным. — Златовласая голова больше не волнует меня, — произнесла она.
Они выехали из леса и приблизились к деревянному мосту, переброшенному через большое ущелье; за ним поднимались прочные каменные стены Трапезунда, красные и высокие в розовом свете, который начал окрашивать небо. Пьер не ожидал, что ночь пролетит так скоро. В лесу серый ранний рассвет не был виден сквозь деревья.
Вдруг Стефания застыла, так же, как при появлении каравана.
— Тихо! — шепнула она.
Пьер тоже услышал. Сзади приближался бешеный стук копыт. Это был Теодор с другим человеком. Их кони были взмылены и почти выбились из сил.
— Что это значит, Стефания? — зло воскликнул он.
— Я не хотела, чтобы Питер погиб.
— И я не хотел. Но твой поступок ужасен и опасен, сестра.
— Ну что же, я это сделала и рада этому.
— Ты должна немедленно вернуться домой.
— Взгляни на своего коня, Теодор.
Ее брат плюнул.
— Моя сестра — своенравная девушка, Питер. Может быть, вы чародей и своими чарами выманили ее из замка, чтобы она указывала вам путь.
Стефания сказала:
— Ты сам мог послать с ним проводника, Теодор. Вот что ты должен был сделать. Но ты был не в духе, поэтому я поехала сама, иначе он не ушел бы далеко.
— Это верно, что мы не можем возвращаться домой, пока наши кони не отдохнут. — Потом он сказал довольно застенчиво: — Питер, теперь, когда дорога безопасна, у тебя оказалось много спутников. Признаю, что мне следовало лучше подумать, но этому помешала печальная новость об отце, сообщенная мне Стефанией.
— Я сказала Питеру, — отозвалась Стефания.
— Тогда надеюсь, что я прощен. Я рад, что вы знаете, Питер.
— Мне не терпится увидеть капитана, — сказал Пьер. — Как вы, несомненно знаете, рядом со стоянкой корабля есть конюшня. Если вы захотите подняться на борт, то сможете отдохнуть, пока ваши кони не наберутся сил для возвращения домой.
Теодор улыбнулся.
— И, разумеется, отплыть во Францию, а по дороге быть повешенными! Нет, спасибо, Питер. Может быть, моя сестра не откажется от небольшой прогулки. — Он проницательно поглядел на нее. — Но, пожалуй, мы не будем подниматься на корабль, если вы не настаиваете.
— Очень хорошо, — отозвался Пьер.
— Ты бы взял нас во Францию, Питер? — Стефания решила поддразнить брата, который не засмеялся шутке.
— Я могу.
— Кажется, я отсутствовал слишком долго, — довольно сердито заметил Теодор. — Следующий франк, которого я задержу до получения выкупа, будет старый и толстый. И лысый, если это будет зависеть от меня. Теперь я с еще большей радостью избавлюсь от вас, Питер.
Бдительные и любезные стражники на мосту с большим любопытством разглядывали Пьера. Один из них начал задавать ему вопросы.
— Он не понимает по-гречески, — сказал Теодор, — но вы можете говорить с ним по-турецки. Сомневаюсь, что он вам что-нибудь скажет. Он гостил у меня неделю, и я почти ничего не знаю о нем.