— Конечно, я согласен, Ваше Высочество. Надеюсь, что против сэра Теодора и графа Месембрийского не выдвинут обвинений.
— Трудно сказать, сэр Питер. Но крайне маловероятно, что их станут обвинять. Несчастная жертва жестокости Василия искупила вину за старое преступление десятками лет страданий. Никто, кроме Балта Оглы, не выдвинет обвинение против графа. На процессе Балта Оглы и его слуги такое обвинение не прозвучит. Мы здесь, в Трапезунде, рассматриваем каждый раз только одно дело. А после суда, как я полагаю, ни тот, ни другой не смогут подать в суд на графа — не Месембрийского, а Талассополиса. Это его подлинный трапезундский титул.
— Я его никогда не слышал, Ваше Высочество.
— Он редко им пользуется. Титул Талассополиса означает владение небольшим городком с тем же названием. Он расположен на побережье неподалеку от замка. Там нет гавани, но есть небольшая защищенная бухточка. Сэр Теодор сообщил нам, что Оглы использовал бухточку как базу для своей контрабанды. Фактически, Балта Оглы является теперь владельцем Талассополиса, как и всего имения. Но многие из старинных понтийских родов, которые жили в империи задолго до того, как византийцы пришли сюда и принесли с собой цивилизацию, цепляются за старинные титулы, выражая тем самым своего рода вечный протест против императоров. Большинство из них никогда не видело иностранных городов и провинций, названия которых так гордо звучат в их титулах, а многие даже не знают, где они находятся. Все это совершенно безобидно, и никто не обращает на них внимания. Когда несчастный слепец умрет, сэр Теодор сможет величать себя графом Месембрийским, если захочет; большинство его соседей признают это и никому до этого не будет дела. Но ни сэр Теодор, ни граф, его отец, не смогут больше носить титул Талассополиса, пока не получат обратно свои земли. — Великий герцог очень серьезно посмотрел на Пьера.
— Такая возможность является чрезвычайно отдаленной. Если Балта Оглы признают виновным, все его земли отойдут в распоряжение императора. Иоанн, император Трапезунда — справедливый государь, очень рассудительный, беспристрастный, спокойный, способный на мудрые и благородные решения. Я не открою секрета, если скажу, что его сердце преисполнилось благодарности за то, что вы сделали для его сына, хотя, конечно, он не может поблагодарить вас за помощь Его Императорскому Величеству в сложной ситуации на побережье. Это могло бы вызвать критику, потому что его сын не должен там бывать. С моей стороны было бы преждевременно говорить сейчас о справедливых намерениях в связи с финансовой стороной скандальных злоупотреблений, которые вы, сэр Питер, вольно или невольно, но всегда храбро, помогли раскрыть; своими показаниями на суде вы послужите восстановлению порядка.
Все слова начали казаться однообразными для Пьера. Позднее, на палубе «Леди» он спросил сэра Джона:
— О чем, скажите на милость, толковал великий герцог? Он на что-то намекал.
Сэр Джон хлопнул его по плечу, так что его иконы закачались, а Орел сверкнул на солнце.
— Сэр Питер, — сказал он, — вы не знаете греков так, как я. Для меня это означало разжалование и конфискацию. Оглы негодяй, но он, насколько я понимаю, очень богат. Если мой итальянский рассудок не обманывает меня, для вас припасено что-то получше Орла.
Глава 31
Суд продолжался месяц. Императорская охота закончилась, и ее участники присутствовали на большинстве заседаний. Столь тщательно спланированный суд мог завершиться лишь одним приговором. Оглы и его слугу признали виновными в казнокрадстве. Подкуп дружественных турецких караванов был квалифицирован как грабеж, подвергающий опасности внешнюю торговлю империи. Их также признали виновными в сокрытии от трапезундского правительства огромных сумм путем неуплаты пошлин.