— Но ведь ты же ее не обвиняешь? — Оливия в упор посмотрела на Шона.
— Конечно же, нет! Я больше никого не виню. Логан сам был своим самым заклятым врагом и в конце концов убил себя. — Дейн несколько смутился. — Но мы ничего не сказали моим родителям.
— Я понимаю.
— Сомневаюсь, что мать сможет когда-либо принять Нину в семью, если узнает всю правду.
— Нет необходимости посвящать в эту историю еще кого-либо, — слабо улыбнулась Оливия. — Будем надеяться, что со временем легенда забудется. Останется только искусство Логана. Так оно и будет.
— Спасибо тебе, Оливия, — облегченно вздохнул Шон. — Как хорошо, что ты пришла.
— Не стоит благодарности, — покачала головой Оливия.
Приветливо кивнув, Шон растворился в толпе. Оливия проводила его взглядом и подумала о том, что вражда между Чантри и Дейнами уступила место миру. У Нины и Шона, несомненно, появятся дети. Семейства навеки свяжут родственные узы. В памяти Оливии всплыло еще одно меткое замечание дядюшки Ролли: «Пытаться разорвать кровные узы — все равно что отрицать закон всемирного тяготения. Можно отойти на время, но рано или поздно человек понимает, что эти узы неразрывны».
Оливия посмотрела на висевшее перед ней огромное полотно. «Все, что когда-либо делал Логан, было мало связано с реальной жизнью, особенно в его искусстве, — подумала она. — Логан испытал бы неизъяснимое наслаждение, узнай он, что стал легендой». Она пристально вгляделась в темный холст.
— Если бы не вы, никто никогда бы не узнал его имени, — раздался рядом знакомый голос.
Оливия даже не вздрогнула. Она действительно должна быть благодарна Энди Эндрюсу за то, что он предупредил ее о приезде Крофорда Ли Уайдера.
— Здравствуйте, Крофорд.
Оливии сразу же бросились в глаза черный свитер с высоким воротником, дорогой черный пиджак от итальянского кутюрье и черные джинсы Уайдера — типичный наряд несостоявшегося писателя из бесчисленной череды мнивших себя гениями графоманов. Длинные, с явной проседью волосы были стянуты на затылке в хвостик. Судя по всему, Уайдеру приходится подкрашивать свою гриву.
— Очень по-лос-анджелесски, — заключила Оливия. — А я-то полагала, что доступ на сегодняшний прием будет открыт только в официальных нарядах.
— Для меня сделано исключение. — Крофорд улыбнулся ей знакомой белозубой улыбкой.
— А куда бы они делись! — В связи с рекламой, которую мог сделать музею Крофорд Ли Уайдер, любой служащий на входе закрывал глаза на его черные джинсы.
— Видел ваше имя в газете. — Крофорд пожирал Оливию веселым жадным взглядом акулы, заметившей неожиданно отбившуюся от стайки шуструю рыбку. — В последнее время у вас было много дел. Что это за история с поимкой парня, убившего мужа Элинор Ланкастер?
— Без комментариев, — сладко улыбнулась Уайдеру Оливия.
— Слышал, что ее предвыборная кампания развалилась.
— Без комментариев.
Крофорд отпил шампанское.
— Да нет, я только из дружеского любопытства.
— Какое уж тут дружеское любопытство! Если вам нужен скандал, позвоните в штаб Элинор Ланкастер.
— С этой точки зрения ваши похождения мне совершенно не интересны. Господи, да о них уже написал даже «Баннер джорнэл»! Я не заинтересуюсь этим скандалом, пока не откроются новые обстоятельства.
— Их нет, — заверила Крофорда Оливия.
— Чутье подсказывает мне, что за всем этим кроется что-то гораздо большее, чем описал «Баннер джорнэл». — Глаза Уайдера хищно блеснули.
«Чего-чего, а дьявольского чутья на скандалы у Крофорда не отнять», — подумала Оливия. На какое-то мгновение она представила себе, что Уайдеру удалось разнюхать все подробности шантажа Мелвуда Джила. И говорить не стоит, сколько вреда может принести Крофорд, заподозрив, что Диксон Хаггард не единственная жертва вымогательств Джила.
— Забудьте, Крофорд. Вся история полностью изложена в местной печати. Остался единственный нерешенный вопрос: сможет ли после такого скандала мисс Ланкастер спасти свою предвыборную кампанию? А тут я знаю не больше вашего.
Крофорд театрально вскинул голову:
— Элинор Ланкастер в состоянии выбраться из этой ямы. Она — прирожденный боец. Кроме того, ею руководит ваш брат. Интересно будет посмотреть, как все обернется.
— А как дела в Лос-Анджелесе?
— Вы, возможно, одной из первых узнаете об этом. — Крофорд расплылся в самодовольной улыбке. — У меня теперь постоянная программа на телевидении, которая будет состоять из серии репортажей. Премьера — весной. Названия передаче пока не подобрал, но шоу будет горячим. Я очень серьезно к этому отношусь.
— Вы намерены покинуть журналистику?
— Новой парадигмой в карьере современного журналиста являются электронные средства массовой информации.
— Понятно. Примите мои поздравления, Крофорд. Вы просто рождены для телевидения.
— Благодарю вас. — Уайдер многозначительно кивнул на пробиравшегося к ним сквозь толпу Джаспера. — Вы, должно быть, испытали настоящий шок, узнав, что ваш дядюшка оставил пятьдесят один процент акций компании «Глоу» чужаку?