— Он сказал, что любит упорядоченную жизнь. Любовные отношения кажутся ему неразберихой, дезорганизуют его.
— Но нельзя же выходить замуж за человека только потому, что, по его мнению, брак организует.
— А почему нет?
— Это не причина для замужества — вот и все.
— Откуда ты знаешь? Ты же никогда не пробовала.
— Просто знаю.
— Ну, и по какой же причине надо вступать в брак?
— По любви.
— Ты любишь его?
— Да. О Господи! Да, да, да!
— Так в чем же проблема?
— В том, что я не знаю, любит ли он меня. Может быть, он путает свою страсть ко мне со страстью к порядку? Может быть, именно это он называет любовью?
— Ну, так спроси».
Повернувшись на бок, Оливия приподнялась на локте и легонько потрясла Джаспера за плечо.
— Джаспер?
— Что еще? — прорычал тот как медведь, поднятый из берлоги во время зимней спячки.
— Ты проснулся?
— Нет.
— Мне надо задать тебе вопрос.
— До утра подождать никак нельзя?
— Нет. Ты хочешь жениться на мне только потому, что твоя страсть к порядку в делах смешалась с физической симпатией?
Последовало долгое молчание.
— Джаспер?
Он открыл один глаз.
— И много еще будет подобного рода вопросов?
— Только один этот.
— Нет. — Слоун тотчас закрыл глаз.
— Что «нет»? — спросила Оливия. — «Нет»— ты не смешиваешь жажду порядка с регулярной сексуальной жизнью? Или «нет»— ты не хочешь отвечать на вопрос?
— «Нет»— я не смешиваю свое желание хорошо организовывать дело с желанием заниматься с тобой любовью. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но мне известна разница между двумя основными инстинктами.
— Как славно! — Оливия подождала, но Джаспер не прибавил ни слова. — И это все?
Ответа не последовало. Слоун опять провалился в глубокий здоровый сон.
Глава 30
Оливия нервничала. Припарковывая на следующее утро свой джип на стоянке Второй авеню, Джаспер решил, что ничего странного в этом нет. В конце концов, она уже обожглась на замужестве и вполне осознавала таящиеся в браке скрытые опасности. Но то же самое происходило и с ним самим. Вот вам и «много общего»!
Вылезая из джипа, Слоун уговаривал себя не напрягаться только потому, что, прежде чем принять его предложение, Оливия высказала несколько опасений. Оснований для паники нет. Однако в глубине души Джаспер боялся, что слишком торопит события. Как бы ему хотелось и в личных отношениях так же верно «ловить момент», как и в деловых. Насколько бы тогда в жизни стало больше порядка и предсказуемости!
Что ж, по крайней мере во время завтрака Оливия не донимала Джаспера своими дурацкими вопросами, которые задавала ему посреди ночи. Он надеялся, что его ночные ответы вполне ее удовлетворили. Но, опять же в глубине души, его точила противная мысль о том, что он сказал совсем не то, что она хотела услышать. Впрочем, и Оливия тоже не сказала Джасперу того, что он от нее ждал. Утром он понял это: от сегодняшней ночи осталось ощущение недосказанности.
Джаспер убеждал себя, что достиг своей цели: Оливия согласилась выйти за него замуж. И разумеется, их женитьба отнюдь не брак по расчету. Чего же еще? Вопрос окончательно измучил Слоуна, и он поступил так, как всегда поступал в таких случаях, — переключился на мысли о другом.
В деле Хаггарда остался еще один нераспутанный узел.
Джаспер направился по тротуару к зданию штаб-квартиры предвыборной кампании Элинор Ланкастер. Никто не удосужился убрать с фасада веселенькие трехцветные флажки. Подойдя к парадной двери, Джаспер заглянул в окно.
Ничто не указывало на то, что прошлой ночью предвыборная кампания Элинор Ланкастер за место губернатора захлебнулась. За столами сидели люди, на окнах все еще красовались надписи «Ланкастер — в губернаторы!».
Джаспер открыл дверь и, войдя в офис, почувствовал себя так, словно шагнул в приемную похоронной конторы. Атмосфера подавленности и разговоры шепотом красноречиво указывали на царившие здесь разочарование и отчаяние.
За первым столом сидела молодая женщина с длинными светлыми волосами и сморкалась в платочек. Она взглянула на Джаспера, и глаза ее наполнились слезами. Джаспер поборол в себе жгучее желание сказать какую-нибудь банальность вроде: «Эй, это всего лишь политика!» Ясно, что девушка не одобрит отсутствия в нем должного понимания и сочувствия.
— Если вы из газеты, — прошептала дежурная, — то мисс Ланкастер вряд ли даст интервью.
— Мне нужен Тод Чантри.
— А-а… — Девушка бросила взгляд через плечо. — Он в дальнем кабинете. Правда, он занят…
— Благодарю вас.
Джаспер направился по узкому проходу к стеклянному кабинету в дальнем конце зала. Сидевшие за столами мрачные сотрудники не обращали на него никакого внимания. Казалось, никто не работал: все были заняты обсуждением дурных новостей. Однако, подойдя к закрытой двери небольшого кабинета, Джаспер понял, что ошибался. Один человек явно работал, и работал очень напряженно.
Рукава рубашки Тода были закатаны по локоть. Хотя часы показывали только половину десятого утра, под глазами Тода синели круги. Чантри был какой-то усталый и взъерошенный, точно большую часть ночи провел за работой. На столе перед ним лежал ворох бумаг и стояли два телефона, по которым он говорил одновременно: одну трубку прижимал щекой к левому плечу, вторую держал в правой руке. На лице его застыло грозное выражение. Слоун открыл дверь и вошел в кабинет.