— Он говорит, что ему также необходимо кое-что сообщить мисс Брод наедине.
Портниха подняла усталые глаза на требовательную заказчицу в немом вопросе.
— Это займет всего минуту, — решила Каролина. Ей все равно льстил очередной подарок, пусть название магазина и не внушало ничего хорошего.
Тяжело вздохнув, портниха встала и знаком поманила за собой сидящих в углу девушек. К огорчению Каролины, Клэр последовала за ними — но ведь обе девушки старались не привлекать внимания к своим близким отношениям.
— Будьте аккуратны, — перед уходом сказала мадам Бристед Каролине, указывая на изобилующую деталями юбку.
Будущая невеста осторожно вышла из примерочной и прошествовала к обтянутому потертым синим бархатом дивану в углу.
— Дорогая мисс Брод, вы очаровательны.
Каролина повернула голову, чтобы увидеть за спиной знакомый силуэт вошедшего Тристана. При виде продавца её настроение ничуть не улучшилось.
— Мистер Ригли, надеюсь, вы принесли нечто особенное, поскольку я уже заплатила вам внушительную сумму в надежде избавить себя от вашего присутствия.
— Вы и впрямь это сделали, и очень быстро. — Улыбка Тристана не погасла, а в его глазах зажегся огонек. — Но, боюсь, схитрили.
— Думаю, вам лучше уйти, — холодно ответила она.
— Постойте, но между нами уговор.
— Думаю, нет. Раньше — да, но тот вопрос уже решен.
— Да. Тот вопрос решен. — Тристан шагнул вперед в непринужденно-внимательной манере, так льстившей глупым посетительницам универмага. — Но это было до того, как вы оказались помолвлены с Лиландом Бушаром, что делает вас по меньшей мере в полтора раза богаче, не говоря уж о том, что вы станете членом одной из тех семей, которые беспокоятся о чистоте своей крови и, верно, будут менее воодушевлены выбором сына, если узнают, кто его невеста на самом деле.
Каролина выпятила пухлую нижнюю губу, вновь ощутив прилив ярости.
— Это грабеж! — возмутилась она.
Тристан пожал плечами:
— Называйте как хотите. Это не значит, что вы не желаете мне счастья и покоя.
Он подобрался к ней достаточно близко. А теперь наклонился вперед и оказался с Каролиной лицом к лицу так близко, что если бы в разговоре из его рта брызнула слюна, собеседница почувствовала бы влагу.
— Вы мне отвратительны, — прошипела Каролина, отстраняясь.
— Уж это вряд ли.
Каролина потянулась к ридикюлю, который по приходу сюда небрежно бросила в угол дивана, и вытащила двадцатидолларовую банкноту, всегда имевшуюся при себе на всякий случай.
— Вот, — сказала она, не глядя Тристану в глаза. — Это все, что у меня есть. Знаете ли, мои расходы возросли, поэтому, боюсь, вам придется считать, что вам повезло.
— О, мисс Брод, вы же не думаете…
— Бак! — завизжала Каролина.
Тристан тут же отошел. Бак вбежал в комнату так скоро, как только смог, учитывая его полноту.
— Да, мадемуазель?
— Этот человек преследует меня. Прошу, проследите, чтобы он никогда больше ко мне не приближался.
Она потупила глаза, пока Бак выталкивал Тристана из комнаты. Шантажист шаркал ногами, но ушел безропотно. Затем Каролина набрала в грудь воздуха в ожидании, что неприятный отзвук фразы «кто его невеста на самом деле» утихнет.
Каролина вспомнила, как в детстве перед сном мама шептала ей, что она создана для лучшей жизни, и если бы отец прожил подольше, то все было бы по-другому. Миссис Броуд была красавицей, и поэтому Каролина привыкла верить, что когда-нибудь и её внешность будут превозносить и считать саму Каролину великолепной. Но теперь это не просто мечты. «Я — Бушар, и всем придется смириться с этим. Точнее, стану членом семьи через несколько дней», — подумала Каролина, выпрямившись и сделав шаг обратно в примерочную, чтобы вновь насладиться тремя отражениями прелестной невесты в полный рост. После свадьбы уже не останется никаких вопросов, кто она такая на самом деле.
Глава 27
Сегодня Уильям Сакхауз-Шунмейкер, один из великих людей нашего поколения, упокоится с миром на кладбище церкви Святой Троицы в верхнем Манхэттене. Он находился в расцвете своего могущества, и ходят разные слухи о том, какие же слова сына как раз перед смертью мистера Шунмейкера привели к такому трагическому исходу.
— Что она здесь делает?
Стоял безветренный день, и небо над кладбищем на пересечении Сто пятьдесят пятой улицы и Риверсайд было безоблачно-голубым. Крупные зеленые листья на деревьях неподвижно замерли, совсем как белые надгробные плиты, бесконечными рядами тянущиеся по холму от Бродвея к Гудзону, который виднелся за черными шляпами дам из высшего света, окружавших Диану Холланд, молча обозревавшую скорбную процессию. Она стояла слишком далеко от священника и не слышала его слов: безусловно, проститься с таким человеком как Уильям Шунмейкер пришло множество людей. Пыльца витала в воздухе золотыми искорками. Все сплетничали, и Диана подумала, что если бы описывала похороны буквально, а не с точки зрения светских пересудов, то различия в выборе слов были бы почти незаметны.