— Позову фотографа, — когда Шон уже развернулся на месте и собирался сделать шаг на выход, ты его остановил, схватив за рукав, — Что? Это по-твоему не улика?
— Надписи не было.
— И теперь она появилась? Смеёшься чтоли? — Шон одёрнул руку, — Прям взяла и появилась.
— Ты ведь что-то видел там, около трупа… — ты наклонился ближе к напарнику и начал шептать, — Я видел, как у тебя руки дрожали, как глаза чуть на лоб не полезли…
— Ты идиот. — твой напарник никогда не стеснялся в выражениях, но он не часто награждал тебя ещё и презрительным взглядом. Этот взгляд доставался только преступникам на допросах. Да, и тон. Ещё более мерзкий, чем обычно.
— Ты видел что-то. Я не сошёл с ума. — ты уже злобно тыкал пальцем в его подбородок и шипел.
Шон лишь одарил тебя очередным едким лицом, гораздо превосходящим все твои злобные мины вместе. Он это умел, он мог отталкивать от себя людей одним только взглядом.
— Ладно. Ты расскажешь мне свою занимательную историю, но фотографию я всё же сделаю. Пока для себя, — напарник сменил гнев на милость. Неожиданно даже для тебя, привыкшего к его отвратному характеру, — Потом подумаю.
Ты склеивал кусочки пазла всю дорогу до бара, пока Шон молчаливо вёл старенький потрёпанный кадиллак. Он не смотрел на тебя, не реагировал на происходящее, не задавал вопросов. Хотя, скорее всего, хотел. За семь лет совместной работы ты так и не понял безразличен он или просто тактичен. Знал только одно: Шон — полная твоя противоположность. Наверно именно поэтому вы так хорошо вместе работали.
Ты всегда описывал себя примерно так: закомплексованный, чересчур любопытный, в меру желающий справедливого суда над всеми, кто когда-либо устраивал тебе проблемные будни. Любой другой сказал бы: весёлый, сообразительный, надоедливый мудак с тухлым прошлым. Прошлым, которое комом подкатывалось к горлу и душило. Ты не любил его вспоминать, поэтому и переехал в этот город, несмотря даже на всю его криминальность.
Шон остановил автомобиль на полпути к назначенному месту, припарковался около небольшого круглосуточного магазинчика, достал сигарету. Он обычно вынимал приоткрытую пачку из внутреннего кармана куртки, легко ударял кулаком по дну, отчего сигарета выскакивала на пол фильтра вверх, позволяя схватить себя губами, и зажигал её своей любимой бензиновой зажигалкой.
Всё это время ты смотрел куда-то в пустоту впереди себя, прокручивая его движения в голове. Ты краем глаза приметил, как напарник открывает дверь и выходит из машины. Он сделал шаг до переднего колеса, наклонился, чтобы осмотреть его, всё ещё держа сигарету губами, после чего облокотился на кадиллак и сложил руки на груди, явно давая понять, что тебе тоже придётся выйти из машины для разговора. Что ты и сделал, примерно повторив движения напарника. Только не вытягивал сигарету.
— Что ты собирался рассказать? Выглядел так, будто боялся подмешать в мою медовую жизнь половник дерьма, — Шон вынул сигарету изо рта и посмотрел на огонёк. Он всё ещё ни разу не взглянул на тебя после выхода из ванной комнаты жертвы.
— Послушай, я меньше всего хотел бы нагружать тебя своими проклятыми фантазиями. И не стал бы даже, если б мог доказать, что жертву трахнул йети, — ты прикрыл глаза, опустил голову и тяжко вздохнул, — Но мне не даёт покоя произошедшее. И эта надпись.
— Ты несёшь какое-то гуано, дружок. На первый взгляд. — он сделал глубокую затяжку, — Но я тебе верю. Возможно я дебил.
— Возможно.
— Но и ты мне верь, — он повернул голову и серьёзно посмотрел на тебя, — Это дело пахнет также дурно, как и политика, а значит — они связаны. То фото на стене в золочёной рамке явно говорит, что с жертвой Ремингтон был крайне близок. Чёрт, даже законченные патриоты не вешают портреты своего президента в золочёную рамку.
— Ты прав. Но Ремингтон…
— Умер? Сколько раз его хоронили, Элв? — он кинул бычок в ближайшую мусорку и попал, — Это последнее дело, которое я бы хотел брать. Ты знаешь, что я в политике, как кусок шоколада в навозной яме.
— Ты себе льстишь. Да, и кто сказал тебе, что это связано с политикой? — ты нахмурил брови, упёр руки в бока и был готов отстаивать свою точку зрения так, как никогда прежде.
— Жопой чую.
— Аргумента лучше ты не приводил.
— А с такими вещами она меня не обманывает. — Шон вынул ещё одну сигарету из пачки и закурил, — Ремингтон — владелец крупной корпорации. Даже частные корпорации такого масштаба работают на страну: отстёгивают налоги, подкупают полицию, нанимают преступников. Косвенно Ремингтон — политикан без права на правление, но с некоторыми привилегиями и влиянием на страну.