12. Тем же утром на Счастливой улице
Короткая белая ночь оставила в покое спящий город и ей на смену в темно-синем, задумчивом небе появился ослепительно сияющий краешек восходящего солнца. Утро туманное... Несмотря на ранний час, в «трешке» деда Брюсли уже никто не спал. Доброе Утро сворачивал в аккуратный рулон свои плакаты. Дед Брюсли собирал походную сумку. На кухне Морковка с прической а-ля злая рыба-ёж (без ободка для волос) и агрессивной надписью на футболке «fuck you» жарила мужикам в дорогу беляши. Она с детства чувствовала отвращение к раннему подъему с постели. Очкарик, жуя мятную жвачку, сидел за компьютером. Он случайно наткнулся на любопытный сайт «Каббала онлайн» и не мог оторваться.
Вчера вечером дед Брюсли и Доброе Утро приехали домой совсем кривые, с интеллектом на нуле. Заботливо поддерживая друг друга, они постепенно поднялись на второй этаж. Дед Брюсли с пятой попытки вставил ключ в замочную скважину, а Доброе Утро помог уставшему старику повернуть ключ в правильную сторону. В коридоре они расстались. На прощание, дед Брюсли едва смог промямлить непослушными губами:
- Мои веки отяжелели, Жека. Я, пожалуй, пойду, прилягу.
- А как же мое путешествие? - заикнулся, было, Доброе Утро.
- Твое «я» и есть конечная цель твоего путешествия, - невразумительно пробормотал дед Брюсли, удаляясь к себе.
Таким образом, по уважительной причине поездку пришлось перенести на утро. За завтраком дед Брюсли принял на грудь термоядерную дозу спорыша и вскоре снова был в олимпийской форме. Доброе Утро без охоты поковырял вилкой рыбную котлету. У него сильно болела голова. Очкарик с аппетитом поел, не отрываясь от брошюры «Как бороться с тлёй на молодом укропе».
После завтрака дед Брюсли энергично задал вопрос:
- Жека, ты едешь?
Доброе Утро вяло кивнул.
Немедленно последовала команда:
- Тогда даю полчаса на сборы!
И началось! «Где это? Где то? Куда ты положил...? Куда ты засунул...? Где спрятал...?»
Тем не менее, через полчаса плакаты были свернуты, сумка собрана, горячие беляши и армейская фляжка деда Брюсли со спорышем приготовлены к употреблению внутрь. Можно было трогаться в путь.
- Давай, Жека, присядем на дорожку по стародавнему обычаю, - предложил дед Брюсли, усаживаясь в кухне на стул. Доброе Утро опустился на соседний стул, а Очкарик, за компанию, на табуретку в коридоре. Морковка прощально высунулась из своей комнаты. В квартире наступила минутная тишина.
- А может, все-таки передумаешь? - спросил друга Доброе Утро. Очкарик жалобно скривился.
- Не могу, Жека. Меня из училища выгонят, если я не сдам «хвосты».
- Сдашь. Мы же быстро обернемся. Сегодня вечером будем уже в Москве, а завтра вернемся обратно в Питер. Ты успеешь. Вот увидишь.
Очкарик тяжело вздохнул.
- А готовится когда?
Доброе Утро тоже вздохнул.
- Фигóво.
У него на глазах показались слезы. Доброе Утро был эмоциональным челом. Очкарик отвернулся. Они жили вместе уже больше года и он тоже привык.
- Алёна! Ты позвонила своей родственнице? - вдруг вспомнил дед Брюсли. Торжественная минута прощания была испорчена. Морковка ошарашено посмотрела на него и по-колхозному прикрыла рот ладонью. Казахстанское происхождение сказалось.
- Ой, мамочки! Совсем забыла! Где мой «мобилкин»? Сейчас позвоню.
Морковка нырнула в свою комнату.
- Вот так всегда у вас, молодых, - недовольно заныл дед Брюсли. - Как на охоту идти, так собак кормить!
- Ладно! Поеду с вами! - неожиданно решил Очкарик. - Но только с условием: завтра вернуться в Питер!
Дед Брюсли изумленно посмотрел на Очкарика, как будто у него из головы выдвинулись антенны, а Доброе Утро кинулся обнимать друга, нежно прижался к черной футболке, украдкой вытирая мокрые глаза. Очкарик чмокнул Доброе Утро в щеку и их мир заиграл красками. Хмурые тучки разбежались, солнце стало ярко-красным, небо ярко-голубым.
- Если ты, Очкарик, все же едешь с нами, тогда быстро собирайся, возьми у Алёны адрес ее родственницы и выходи на улицу строиться, - отдал приказ новому участнику автопробега дед Брюсли, поднимаясь с места. - А мы пошли. Нам еще кое-что нужно сделать.
Снаружи было славно: солнышко, а не жарко. Сама природа благоприятствовала задуманному абсурду. Во дворе царило утреннее спокойствие. Большинство жильцов уже трудились где-то в огромном городе, немногие везунчики и неудачники еще спали. Сонную тишину нарушали лишь горячие армянские гастарбайтеры, истязающие дорожное покрытие на углу.