За бортом припекало. Ободранная красная «шестерка» уже добрых три часа исправно глотала один серый километр за другим. Забытое богом и людьми Бухалово превратилось в неясное воспоминание. Баня, едва не ставшая братской могилой, осталась далеко в прошлом. Каждый участник автопробега занимался своим личным делом. Дед Брюсли рулил, Морковка, с наушниками в ушах и с говнороком в голове, листала словарь, Очкарик изучал «Простые и самые эффективные упражнения для ягодиц», Доброе Утро глазел в окно, Манчестер, не обремененный работой мысли, снова вонял.
- Дед, далеко еще до Нерезиновой? Не пора ли нам подкрепиться? - оторвавшись от чтива, задал вопрос Очкарик.
- Может быть, лучше больше не останавливаться? - подал голос Доброе Утро. - Поужинаем уже в Москве, у тети Галечки.
В знак несогласия Очкарик надул пузырь жвачки. Пузырь тут же лопнул со щелчком.
- Я протестую. В отличие от тебя «пончик», мне необходимо питаться регулярно, - сказал Очкарик. - Десятиминутная пауза и тарелка шавермы с булкой еще никому не мешали путешествовать.
- Как ты можешь думать о жрачке рядом с полуразложившимся трупом?! - возмутился Доброе Утро.
- Не я же труп, - резонно заметил Очкарик.
- Бросьте препираться, спорщики, - вмешался дед Брюсли. - Остановлюсь на первой заправке. Все равно пора доливать бензин.
- Мог бы вечером у тети Галечки поесть, обжора, - все же буркнул Доброе Утро Очкарику.
Тот надул еще один пузырь несогласия, а дед Брюсли назидательно произнес:
- Совет тибетских мудрецов: «В гости приходи сытым».
- А мне нужно отлить! - неинтеллигентно завершила дискуссию Морковка, на секунду вынырнув из говнорока.
Спорить дальше не имело смысла. Против требований мочевого пузыря доводы разума, как всем хорошо известно, бессильны, поэтому все замолчали. Через несколько минут дед Брюсли свернул с трассы к очередной бело-белой фрутойловской заправке. Тем более что рядом с ней заманчиво сияла чистыми стеклами одноэтажная кафешка. На вывеске возле дверей в предприятие общепита значилось: «кафе «Подорожник», ИП Фрутков». На парковке перед «Подорожником» стояло несколько разномастных разноцветных авто. Между машин бродил глухонемой мужчина неопределенного возраста и вида. Он втридорога впаривал простофилям календарики с пальцевой азбукой на обороте.
- Пятнадцать минут! Вы идете хавать и отливать, а я тем временем заправлюсь, - дал указания дед Брюсли, притормозив возле кафешки.
- А Манчестер? - забеспокоился Доброе Утро.
- Побудет со мной, - сказал дед Брюсли. - Или я с ним? В общем, не важно, время пошло! Топайте по своим делам, щеглы. Кстати, Жека! Давай деньги. Ты же у меня спонсор.
Доброе Утро послушно сунул командору автопробега несколько купюр и присоединился к Морковке и Очкарику, которые уже ждали его у входа в «Подорожник». Дед Брюсли отбыл к бензозаправочным колонкам, провожаемый алчным взглядом глухонемого.
В кафешке было малолюдно. Лишь несколько дальнобойщиков восстанавливали тающие силы в разных концах зала. Морковка огляделась вокруг. Она заметила двери с нужной символикой и, снимая на ходу рюкзачок, ринулась туда.
- Давай и мы сходим? Наложим резолюции, - предложил Доброе Утро Очкарику. Тот в знак согласия ничего не ответил.
Друзья зашли в мужской туалет. Небольшое чистое помещение было разделено легкими перегородками на три кабинки. Три окна под потолком, у двери - раковина для мытья рук с мылом и автоматической сушилкой. Имелся даже истерзанный рулончик влажной туалетной бумаги. Туалет выглядел вполне достойно, лишь накарябанная на стене чем-то острым воинственная надпись «Смерть чюркам!», диссонировала с присущей этим заведениям атмосферой покоя и дружелюбия.
- Как же мне надоели эти нужники! - пожаловался Доброе Утро, закрываясь в одной из кабинок.
- Нужники - это региональное зло. Позор джунглям. А здесь уже цветет столичная цивилизация, - прокряхтел Очкарик из соседней.
Друзья прилежно занялись каждый своими заботами и некоторое время туалет пугали только звуки, которые часто можно услышать в комнате пыток. Наконец из кабинки Доброго Утра прозвучал удовлетворенный возглас: «Осторожно! Танк едет!» и раздалось громкое журчание спускаемой воды. Очкарик тоже нажал на кнопку слива. Гром водопада удвоился. Этот шум помешал друзьям заметить тот многозначительный факт, что в туалет кто-то вошел. Или вошли.
Едва грохот воды начал стихать, как оба друга услышали короткий злобно шипящий свист. Дважды. Потом еще дважды.