Наконец Флер заставила себя смириться с тем, что Миконос не сумел сделать ее спокойной, сильной и уверенной, какой она хотела стать, прилетев сюда. Она реально посмотрела на вещи и поняла, что она давно не занимается бизнесом, что слишком давно" взвалила все дела на Дэвида и Уилла. Пора возвращаться в Нью-Йорк. Но Флер тянула еще несколько дней, прежде чем сняла трубку и позвонила Дэвиду, сообщив о своем возвращении.
Обратный путь оказался долгим и утомительным, и когда Флер вышла из самолета в аэропорту Кеннеди, она была совершенно без сил. Шерстяные брюки кололись, прикасаясь к облезшей от загара коже, ее мутило после болтанки над Атлантикой. Из-за легкого мелкого снега и пробки в аэропорту найти такси оказалось труднее обычного. Наконец она поймала машину, но печка в ней не работала, и Флер далеко за полночь вошла к себе в гостиную совершенно замерзшая.
В доме было сыро и почти так же холодно, как в такси. Бросив чемодан, она включила отопление и села на диван, чтобы разуться.
Потом стащила с себя брюки и почесала ноги. Не снимая пальто, пошла на кухню, налила стакан воды и кинула две таблетки "Альказельцер" <Тонизирующее средство.>. Пока они растворялись, Флер раскачивалась на пятках в одних носках; от кафельного пола шел холод. Она собиралась лечь в постель, мечтая включить электрическое одеяло и не шевелиться до утра. Но решила сначала принять очень горячий душ, какой только сможет выдержать, и натереть себя лосьоном.
Она все еще ходила в пальто и сняла его только перед тем, как войти в ванную. Потом скинула свитер и нижнее белье, включила душ. Быстро вынув заколки из волос, раздвинула дверцы душа и встала под горячую воду. Через шесть часов она проснется и побежит по парку, как бы плохо себя ни чувствовала. На этот раз она не собиралась рассыпаться на куски. Каждый день она будет выдерживать заданный ритм, пока жизнь не вернется в прежнее русло.
Время залечит все. Именно так говорили Белинде пришедшие на похороны Алексея.
Флер досуха вытерлась большим мягким полотенцем, закрыла дверь ванной, оставив маленькую щель, чтобы выпустить пар. Она надела атласную ночную рубашку, отороченную кружевами, что висела на крючке рядом с душем. Она вспомнила, что забыла включить электрическое одеяло, поэтому надела еще и халат. Перепад температуры после Миконоса слишком резкий, подумала Флер. Она снова замерзла, а простыни наверняка холодные как лед.
Перешагнув через кучу снятой одежды, она толкнула дверь ванной, порылась в карманах, нашла поясок и запахнула халат.
Странно. Ей казалось, что она включила свет в спальне. Боже, как холодно! Окна дребезжали от ветра. Почему же печка... И тут она закричала.
- Леди, стой там, где стоишь, и не шевелись.
Крик застрял в горле Флер.
Он сидел в кресле, в дальнем конце комнаты; было видно только его лицо в свете, падавшем из открытой двери ванной. Губы его едва шевелились, когда он говорил.
- Делай то, что я прикажу, и тогда никто не пострадает.
Флер отступила назад, потом еще на шаг к ванной, еще на один. Он поднял руку, и она увидела направленное на Нее серебристое дуло пистолета.
- Нет, слишком далеко, - сказал он.
Ее сердце подпрыгнуло в горло.
- Пожалуйста...
- Ну давай.
Она не сразу поняла, о чем он. Потом догадалась.
Она быстро разжала мокрые руки, в которых был поясок халата.
- Теперь халат.
Флер не двигалась. Он поднял пистолет и прицелился ей в грудь.
- Ты же сумасшедший, - выдохнула она. - ;Ты же...
Раздался металлический щелчок.
- Снимай.
Она быстро распахнула халат, он соскользнул с нее. Ткань, падая к ногам, тихо зашуршала.
Он еще приподнял дуло.