В дверь позвонили, когда Флер укладывала на полку последнюю коробку с пленкой. От неожиданности она вздрогнула. Резкие звуки пугали ее, хотя давно пора было преодолеть свой страх. Все-таки прошло два года. Если бы Алексей хотел, он давно бы нашел ее. Флер посмотрела на часы на стене. Ее хозяин снимает детей уже целую неделю. Она надеялась, что на сегодня работа закончена. Обтерев руки о джинсы, Флер отодвинула занавес, отделявший маленькую приемную от студии.
За занавесом стояла Гретхен Казимир.
- О мой Бог! - воскликнула она.
Все мускулы Флер мгновенно напряглись, а грудь будто сдавило тисками.
- Боже мой! - повторила Гретхен.
Флер попыталась объяснить себе, что это неизбежно. Все равно кто-то должен был ее найти, и ей следовало быть благодарной, что нашли так не скоро, но она не испытывала подобных чувств. Ей казалось, что она загнана в ловушку. Почему она задержалась в Страсбурге? Четыре месяца - огромный срок.
Гретхен сняла солнечные очки и окинула фигуру Флер цепким, внимательным взглядом.
- Ну ты и разжирела. Я не могу использовать тебя в таком виде.
Гретхен отпустила волосы длиннее, чем прежде, покрасила в рыжий цвет. Лодочки у нее скорее всего от итальянца Марио, бежевый льняной костюм от Перри Эллис, а шарф от Гермес. Флер почти забыла, как выглядит дорогая одежда. Того, что надето на Гретхен, ей бы хватило на полгода жизни.
- Ты набрала тридцать фунтов! - сказала Гретхен. - А волосы! Я не смогу продать тебя даже в "Поля и реки".
Флер попыталась ухмыльнуться: мол, да пошла ты, плевать я на все хотела, - но у нее не вышло.
- А тебя никто и не просит, - сдержанно сказала она. - Уходи, Гретхен.
Женщина не обратила на ее слова никакого внимания.
- Твоя эскапада обошлась тебе уже во много тысяч. Ты нарушила контракты. Идут судебные процессы. Тяжба может лишить тебя всего.
Флер попыталась засунуть руку в карман джинсов, но ткань так натянулась, что она смогла просунуть только большой палец. Если бы она была в своем прежнем весе сто тридцать фунтов, она бы утратила приятное чувство безопасности, которое взрастила в себе.
- Пошли счет Алексею, - сказала Флер. - У него моих два миллиона долларов. Они все покроют. Я думаю, ты и сама знаешь. - Конечно, это Алексей ее навел. Он знает, где она, и почему-то послал Гретхен. Казалось, стены комнаты приблизились к ней. Сдавили.
- Я намерена увезти тебя в Нью-Йорк, - заявила Гретхен - Потом отправлю на ферму. Понадобятся месяцы, пока ты вернешься в форму. Но если узнают, что ты в Штатах, мне придется подсуетиться и не допустить некоторых судебных процессов. Эти ужасные волосы тебя портят, поэтому не думай, что я смогу тебя пристроить по прежней цене. И не рассчитывай, что Паркер сразу же начнет с тобой другой фильм.
- Я не вернусь, - сказала Флер.
- Не смеши. Ну посмотри, где ты сидишь! Не могу поверить, что ты здесь работаешь. Боже мой, после выхода "Затмения в воскресное утро" некоторые режиссеры в Голливуде, между прочим ведущие, хотят тебя снимать. - Она заткнула дужку солнечных очков в карман жакета, и линзы свесились наружу. Ваша глупая ссора с Белиндой слишком далеко зашла. Между матерями и дочерьми возникают проблемы постоянно, но незачем раздувать их в такое дело.
- Это тебя не касается.
- Ну повзрослей же, Флер. На дворе двадцатое столетие, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него разошлись две женщины, которые любят друг друга.
Так вот что все думают? Что они с Белиндой поссорились из-за Джейка! Впрочем, почему нет? Понятная всем, удобная для объяснения причина.
Гретхен не пыталась скрыть свое презрение.
- Посмотри на себя. Спряталась в какой-то дыре, живешь как нищая. Все, что у тебя есть, - это лицо. А что ты с ним сделала? Ты сделала все, чтобы разрушить свой образ. Если ты не послушаешь меня, однажды утром проснешься старая и одинокая, довольствующаяся крохами, которые тебе станут бросать. Ты этого хочешь? Ты что, самоубийца?