Поговорив по телефону, он откинулся на диване и водрузил ноги на кофейный столик. Туфли на трехдюймовых каблуках были фирмы "Лусит", с выбитыми золотыми рыбками.
- Я единственный в группе, кто думает о будущем, - вдруг заявил он. Другие считают, что кайф будет продолжаться вечно.
Но такого не бывает.
- Может, это и не вредно. - Флер взяла пропуска и принялась их штамповать.
- Да, черт побери, не вредно. А кстати, как тебя зовут?
- Флер.
- Что-то ты мне кажешься знакомой.
На этот раз она шлепнула печатью сильнее, чем надо. Кого она собирается обмануть? Три дня покажутся ей вечностью.
Питер встал, направился к двери, остановился и повернулся к ней:
- Я знаю, где я тебя видел. Ты была моделью или чем-то в этом роде. У моего младшего брата в комнате висел постер. На нем ты в фильме, который я видел во Вьетнаме. Флер... Как-то...
Она поколебалась.
- Флер Савагар.
- Ага, правильно.
Она заметила, что он ничуть не потрясен.
Он потянул себя за белое перо.
- Слушай, надеюсь, ты не против, если я тебе скажу? Если бы ты вовремя подсуетилась насчет ценных бумаг, у тебя было бы на что жить, когда тебя пиханули.
- Учту на будущее, - совершенно серьезно ответила Флер.
Дверь закрылась, и она поняла, что улыбается. Впервые за много дней. В таком окружении Блестящая Девочка - уже вчерашняя новость. Она откинулась в кресле и задумалась. У нее возникло приятное ощущение: словно в комнате стало больше воздуха и она могла наконец свободно дышать.
Гастроли открывались в тот вечер на спортивной арене в северной части Вены, и как только Стю вернулся с "родстером", у Флер не осталось ни минуты на размышления. Что в общем-то было хорошо. Сначала обнаружилась путаница с билетами, потом надо было за час обзвонить всех членов группы, спуститься вниз пораньше и проверить транспорт, позаботиться о чаевых, второй раз обзвонить по телефону всех членов группы и предупредить, что лимузины ждут. Стю кричал на нее по любому поводу, но он орал абсолютно на всех, кроме членов группы, и Флер старалась не обращать на это внимания. Она уловила два основных правила, которых надо придерживаться: обеспечивать комфорт группе и все заранее проверить дважды.
Когда члены группы "Неон Линкс" вышли в вестибюль, Флер узнала всех. С Питером Забелем она была уже знакома. Кайла Лайта, бас-гитару, было трудно с кем-либо перепутать. У него были негустые светлые волосы, мертвые глаза и изможденный вид. Фрэнк Ляпорт, ударник, с вызывающей рыжей шевелюрой, спустился с банкой пива "Будвейзер" в руке. Саймон Кэйл, клавишник, казался самым свирепым на вид мужчиной из всех, которых ей доводилось видеть. Голова побрита и смазана маслом, на мощной груди болтались серебряные цепи, а на ремне у пояса висело что-то вроде мачете.
- Где этот чертов Барри? - спросил Стю. - Флер, отправляйся наверх и доставь этого стервеца сюда. Смотри не разволнуй его.
Флер нехотя пошла к лифту, чтобы найти солиста Барри Ноя.
В проспекте он был назван новым Миком Джаггером. Ему двадцать четыре, на снимках он изображен с распущенными волосами песочного цвета или с хвостом. Из обрывков разговоров Флер поняла, что Барри - трудный случай. Она старалась не думать, что бы это могло значить.
Она постучала в дверь его комнаты, но ответа не последовало, и она нажала ручку. Дверь открылась.
- Барри!
Он растянулся на диване, закрыл рукой глаза, конец хвоста свисал прямо на ковер. Он был в таких же атласных брюках, как и все, но с одним отличием: в паху у него блестела красная звезда.
- Барри! Стю послал меня за тобой. Мы выезжаем.
- - Я сегодня не могу.
- Причина?
- У меня депрессия. - Он протяжно вздохнул. - Клянусь, никогда в жизни у меня не было такой депрессии. А когда у меня депрессия, я не могу петь.
Флер посмотрела на часы. Это были золотые мужские часы "Ролекс", которые Стю дал ей для работы. У нее оставалось пять минут. Пять минут и два с половиной дня.