Тут Джейн действительно швырнула книгу в огонь, чем немало удивила Джорджину.
— Джорджи, укладывай вещи. Мы уезжаем.
— Но Сьюзен пригласила нас в Кимболтон, — возразила Шарлотта.
— Приемы, которые устраивают герцог и герцогиня Манчестер в Кимболтоне, слишком для тебя изысканны. Их гости пользуются неограниченной свободой высказываний и поступков, и там поощряются незаконные связи. Ты сможешь побывать там после того, как будешь представлена ко двору, но до этого пребывание в замке Кимболтон может просто испортить тебе репутацию.
Разочарованно вздохнув, Джорджина вынуждена была согласиться на требование матери.
— Я пойду наверх уложу вещи.
Герцогиня Гордон, одетая в модное платье из полосатого крепдешина, с волосами, украшенными драгоценными камнями и перьями, вышла из своей ареты в Хеймаркете. Следом за ней вышла Джорджина, одетая в простое платье в стиле ампир из белого газа поверх зеленого чехла и такого же цвета накидку. Ее темные локоны были высоко зачесаны и удерживались зеленой лентой.
Они вошли в Королевский театр. С высоко поднятой головой герцогиня Гордон прошла в свою личную ложу первого яруса, где и уселась вместе с дочерью.
— Вряд ли тебе понравится эта опера Моцарта, мама. «Милосердие Тита» — мрачный рассказ о женщине, которая замышляет убийство римского императора Тита.
— Я приехала сюда для того, чтобы меня видели, а не для того, чтобы наслаждаться оперой. Но все равно опера итальянская — я не пойму ни слова, как и большинство зрителей, поверь мне.
— Не думаю, что сегодня ты найдешь здесь много дам из общества. Чтобы выдержать это представление, нужно обладать стойкостью настоящих любителей оперы.
— Ну да, вон я вижу премьер-министра Питта. У него такой утонченный вкус.
Джейн подняла подбородок, лукаво улыбнулась и была крайне довольна, когда Уильям Питт любезно встал и поклонился ей.
Как только началась увертюра, в королевскую ложу вошли принц Уэльский и его верный друг Чарлз Джеймс Фокс. Их ложа находилась прямо напротив Гордонов.
— Ах как удачно, что я решила надеть сегодня перья цвета принца Уэльского. Ты не права, Джорджина. Мне необычайно нравится опера.
Глава 6
Через два дня Джон Расселл и трое его сыновей были готовы отправиться в Уоберн-Эбби в Бедфордшире.
Джон решил ехать в карете не потому, что жена патологически боялась, когда мальчики ездили верхом, но потому, что у брата на конюшне было много чистокровных лошадей.
Он услышал, как старшие мальчики спорят о том, кто сядет рядом с отцом, но когда Джонни просунул в руку отца свою ладошку и умоляюще посмотрел на него, Джон предоставил почетное место младшему сыну.
Когда они приехали в Уоберн, Джон направил лошадей на конюшню, и старшие сыновья помогли ему снять с кареты взятые с собой вещи.
Они не отошли еще и на дюжину ярдов от конюшни, когда во двор с грохотом въехала пара лошадей. Френсис Расселл и женщина, которая сопровождала его, натянули поводья, и лошади встали.
— Вот так сюрприз, Джон! А я только сегодня из Лондона.
Он спешился и бросил свои поводья спутнице.
Джон коротко кивнул ей:
— Миссис Хилл.
Это была одна из многочисленных любовниц брата, давно уже бывшая у него на содержании. Френсис не показывал ее обществу, но поселил ее в коттедже в Уоберн-парке. Это была страстная лошадница, с которой он не только с удовольствием проводил время в постели, но и охотился и ездил верхом по своим лесным угодьям.
Френсис поздоровался с племянниками и хлопнул по спине своего тезку.
— Ты недурно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Пройдет немного времени, и ты уедешь в Кембридж, как полагается по традиции Расселлов, верно?
— Верно, сэр. Я в старшем классе в Вестминстер-скул.
— Ты, Уильям, тоже растешь как сорняк. — Он посмотрел на Джонни и хмуро сдвинул брови: — Сколько же тебе лет? Семь?
— Мне восемь лет, почти девять, сэр.
— Будем надеяться, что ты скоро тоже начнешь расти.
Джонни шагнул ближе к отцу.
— Зато он умен не по годам, — сказал Джон брату, — и просто рвется к учебе. Джонни очень любит читать.
Когда они вошли в Уоберн, их встретил мистер Берк, дворецкий, который велел прислуге взять вещи у гостей, приготовить для них комнаты и добавить еще блюд к обеду. Мистер Берк так хорошо прислуживал герцогу Бедфорду, что тому почти не приходилось отдавать приказания своей многочисленной прислуге.
Появился лакей, который принес закуски для вновь прибывших. Пирожки с мясом и фруктовые пирожные сопровождались элем для мужчин и цветочным чаем для мальчиков.
— Я думал, что найду тебя на Расселл-сквер. Что случилось?
— Лондон действует на Элизабет возбуждающе, поэтому я оставил ее в Дорсет-Филдс, как посоветовал врач.
— Это чему-нибудь помогло?
— На самом деле — нет. Врач подтвердил, что она страдает меланхолией, и сказал, что она склонна к чахотке.
— Вот оно что. Может быть, это и есть причина ее недомогания?
— С виду она просто ангел, но уверяю тебя, ангельского в ней нет ничего.
— Значит, ты не думаешь, что это чахотка? — спросил Френсис.
— Это опиум. Она пристрастилась к этой дряни!
— Значит, она страдает от уныния? Сожалею, Джон! Опиум съедает мозг.
— А что я могу сделать? Если я попрошу ее сестер приехать и провести с ней время, они узнают ее тайну. Ты единственный, с кем я могу быть откровенным. Мне пришлось нанять для нее сиделку на время, пока я буду в отъезде.
Френсис налил две рюмки бренди и протянул одну брату.
— Если дело зашло не очень далеко, единственное, что может помочь, — это воздержание. Ты сможешь следить за ней, пока находишься летом дома, но что будет, когда парламент начнет работу?
— Вот именно, — сказал Джон.
— Не давай ей пить опиум в течение месяца, а когда тебе придется вернуться в парламент, отошли ее в Бат на воды. Многие дамы ездят в Бат полечиться. У ее обеих сестер есть хорошие дома неподалеку от Бата. Элизабет следует поселиться в Лонглите; это может излечить ее от меланхолии. Пусть маркиза Бат возьмет на себя часть ответственности и снимет ее с твоих плеч. Что с того, что она будет шокирована? Какое тебе до этого дело?
— На самом деле — никакого. Будет просто чудо, если Изабелла сумеет справиться с ее глубокой депрессией и мрачными предчувствиями. Я сыт всем этим по горло.
Джон допил свое бренди.
— Бабка очень возражала против твоей женитьбы на ней.
— Да, я знаю, но в своем юном невежестве я решил, что влюблен до безумия. Семейная жизнь определенно излечила меня от веры в такую смешную вещь, как любовь. Если она вообще существует, в чем я сильно сомневаюсь, — она обманчиво мимолетна.
— Если бы ты не наградил Элизабет младенцем, — напомнил Френсис.
— Ну, я никогда не жалел о том, что у меня есть сыновья. Отцовство — это лучшее, что было в моей жизни. К несчастью, после рождения Джона Элизабет погрузилась в меланхолию. Иногда я боюсь, что она сходит с ума.
— Хотя твоя жена мне не нравится, я завидую тебе из-за сыновей.
— Хочешь сказать, что завидуешь мне из-за моих законных сыновей?
— Вот именно. Бастардов у меня достаточно, но прелесть побочных детей состоит в том, что ты не женат на их матерях.
— С такой логикой не поспоришь.
— Выпей еще бренди.
— Пожалуй, нам лучше сходить на конюшню и посмотреть, чем там заняты твои племянники. Если помнишь, мальчики способны на любые выходки.
К тому времени, когда они пришли на конюшню, и Френсис, и Уильям уже выбрали себе лошадей для прогулки, и им не терпелось проехаться на них по парку. Дядя велел грумам вывести лошадей из стойл, но братья сами их оседлали.
Джонни гладил кошку, живущую на конюшне.
— А пони у тебя нет, дядя Френсис?
— Увы, нет. Давай найдем для тебя подходящего жеребенка.