Джорджина вздернула подбородок.
— Среди них очень мало джентльменов, включая и хозяина дома!
— Признаю свою вину. Перемени платье, Джорджина.
Ее упрямый вид исчез, она испустила глубокий вздох, словно сдаваясь на требования мужа.
— Славная девочка. Я спущусь вниз встречать гостей.
— Тебе лучше было бы пойти и пожелать спокойной ночи Джонни.
Как только Джон вышел, Джорджина натянула перчатки, взяла веер и сошла вниз.
Первым приехал Чарлз Леннокс, и Джорджина дружески обняла мужа Шарлотты. Чарлз Джеймс Фокс приехал со своим племянником, лордом Холландом.
— Генри, вам удалось сделать невозможное… вы приехали раньше мистера Питта. Чарлз, позвольте налить вам виски.
Фокс поднес ее руку к губам.
— У вас изысканный вид, дорогая. Вы одна из немногих известных мне дам, которые делают честь парижским модам.
Джон вошел в гостиную как раз в тот момент, когда его жена лучезарно улыбалась Фоксу. Он увидел платье Джорджины, и его глаза угрожающе сузились. Он подошел прямо к ней и крепко взял за предплечье.
— Извините нас, джентльмены.
Он вывел ее из комнаты и потащил наверх.
— Ты обещала переменить платье.
Джорджина вырвалась из его рук.
— Я не обещала ничего подобного. Я не люблю приказаний, Бедфорд.
Джон попытался справиться с нарастающим гневом.
— Тогда я попрошу тебя, будь любезна, перемени платье, Джорджина.
Она отвернулась и посмотрела в окно.
— Ах, приехал Уильям Питт. Какое неуважение — мы не вышли ему навстречу. Прошу тебя, Джон, извинись перед ним за меня и скажи, что я сию минуту сойду вниз.
Джорджина появилась в гостиной и бурно приветствовала Питта.
— Уильям, надеюсь, вы не против того, чтобы опять быть моим соседом за столом? Из всех мужчин Англии я бы предпочла сидеть только рядом с вами.
Джон упрямо сжал зубы и подошел к столу с напитками. Налив два бокала кларета, он подал один Питту. Джон хотел подать второй бокал Джорджине, как вдруг рука его дрогнула и темно-красное вино выплеснулось на платье жены.
— Как я неловок! Прости, Джорджина.
Она мило улыбнулась.
— Бывает. Простите меня, джентльмены.
Когда через четверть часа в гостиной появилось видение в бледно-зеленом платье ампире низким декольте, мужчины зааплодировали.
— Благодарю вас, джентльмены. Это любимое платье Джона. — Джорджина улыбнулась. — Думаю, что обед подан.
К полуночи уехал последний гость. Обед выполнил свою миссию. Уильям Питт принял предложение Чарлза Джеймса Фокса присоединиться к оппозиционной партии вигов. Они договорились, что займут критическую позицию по отношению к политике правительства, когда откроется парламент.
— Ты продемонстрировала свое бесстыдство, вела себя как распутная женщина. Выставила себя напоказ, как наглая шлюха. Я запретил тебе надевать первое платье, и ты нарочно надела другое, которое еще откровеннее показывает твое тело.
Джорджина пожала плечами.
— Я раздумывала, а не сойти ли мне вниз голой.
— Хватит! Ты больше всего любишь разыгрывать из себя дурно воспитанную, испорченную девчонку. Твоя семья поощряла это, но я этого делать не намерен. Я требую от тебя послушания, Джорджина.
— Послушания? — Она подбоченилась. — Может, твоя ангелоподобная Элизабет и подчинялась твоим требованиям. Я этого делать не собираюсь.
— Мы не будем говорить о моей первой жене.
Тон Джона стал угрожающе опасным. В Джорджине вспыхнуло возмущение.
— Еще одно слово — и я сниму портрет, что висит над камином!
Джорджина почувствовала удовлетворение от того, что спровоцировала гнев мужа. Она всегда задавалась вопросом — что будет, если довести его до неуправляемой ярости, которая скрывается под лощеной внешностью?
Он заметил, как сверкнули ее зеленые глаза.
— Перестань вести себя как взбесившаяся стерва.
Джорджина оскалила зубы.
— А ты не вынуждай меня!
Джон схватил ее за точеные плечи и свирепо встряхнул.
— Проклятый мужлан! Тебе хотелось устроить мне взбучку с первого же дня, когда мы встретились. Это таким образом ты держал свою первую жену в повиновении?
Ее слова разбудили чувство вины, которое он хранил в глубине души. Руки его упали, и он постарался обуздать свой гнев.
— Я не желаю играть вторую скрипку после любой женщины — живая она или мертвая! — воскликнула Джорджина.
Она круто повернулась и выбежала через дверь, соединяющую их спальни. Там она сорвала с себя бриллианты и рассовала их по черным бархатным коробочкам; потом взяла эти коробочки и вернулась в спальню мужа.
Положив коробочки на кровать, она сказала:
— Возьми свои чертовы бедфордские бриллианты. Я бы предпочла ребенка всем драгоценностям христианского мира, но я, видимо, недостаточно хороша для твоего бесценного семени!
И Джорджина бросилась из комнаты, захлопнула за собой дверь и заперла ее.
Джон с минуту постоял неподвижно, ошеломленный ее тирадой. Потом подошел к двери и подергал ручку.
— Открой дверь. Немедленно!
Грубый тон его голоса предупреждал, что, если она не подчинится, он прибегнет к насилию.
Джорджина предпочла проигнорировать это предупреждение.
— Идите вон! Я не могу подчиняться властным, деспотичным мужчинам, которые считают, что Бог дал им право быть господами над своими женами.
Сидящие внутри Джона демоны взяли верх. Он пнул ногой тяжелую дверь, и дверная рама треснула; дверь повисла на одной петле. Он прошел через комнату и навис над Джорджиной.
— Никогда больше не запирай от меня дверь. Ты можешь спать одна, если хочешь — я никогда не стану брать женщину силой, если она того не желает, но между нами не будет никаких замков — ни теперь, ни когда-либо.
Джорджина вызывающе подняла подбородок, хотя и понимала, что довела его до последней крайности. Он вышел из комнаты, и она почувствовала облегчение, однако сердце у нее болело от того, что он оттолкнул ее. Она медленно разделась, повесила в шкаф изящное зеленое одеяние и подивилась, как порой такая красота может привести к несчастью. «Я всегда знала, что Джон — властный, деспотичный тип, но думала, что моя любовь заставит его измениться».
Она забралась на кровать и бросила взгляд в сторону спальни мужа. Зловещая тишина заставила ее вздрогнуть.
«Собираюсь ли я устраивать с ним сражения всякий раз, когда мне хочется настоять на своем? — Она не знала, на что решиться, и была готова расплакаться. Потом она отогнала слезы, проглотила комок в горле и стукнула кулаком по подушке. — Да, и еще раз да. У меня для этого хватит характера!»
Глава 31
Джорджина раздвинула занавеси, увидела падающий лист и поняла, что наступила осень.
— Тепло в сентябре — урожай во дворе, — пробормотала она слова из старинного кельтского заклинания.
Джорджина посмотрела в сторону хозяйской спальни, на дверь, все еще висящую на одной петле. Не услышав никаких движений в соседней комнате и поняв, что Джон встал рано, она пришла к выводу, что муж уже внизу и сидит за работой. «Я никогда больше не войду в эту комнату, пока муж не попросит у меня прощения. Пусть он меня не любит, но клянусь всем святым, он будет относиться ко мне с уважением, или с нашим браком покончено».
Она пошла наверх, в комнату Джонни. Дверь была открыта, и она потихоньку понаблюдала, как он старается закрыть свой сундук. Плечи мальчика поникли безнадежно и смиренно, и Джорджина ощутила то, что чувствовал он — бесконечную грусть.
Ее полуугасший гнев внезапно вспыхнул с новой силой. Она отошла от двери, стараясь ступать как можно тише, а потом сбежала по лестнице и вошла в библиотеку.
— Вместо того чтобы препираться со мной, ты бы лучше подумал о том, стоит ли ему туда возвращаться!
Джон неподвижно сидел за письменным столом. Джорджина говорила так, будто они все еще продолжают ссору, да так оно, судя по всему, и было.
— Кому не стоит возвращаться и куда?