— Но у меня уже ничего не болит, и я знаю, что ничего серьезного нет. Просто немного ноет все тело. И я не могу отправиться в больницу или показываться врачу! Однажды я пошла в больницу — я думала, что у меня сломана рука, — так Грег еще сильнее на меня набросился, пока я не объяснила ему, что скрыла правду, сказав, что упала с лестницы.
Пораженные тем фактом, что такие избиения происходили не один раз, Хани и Сэм в ужасе смотрели друг на друга, а Нора, совершенно потрясенная, опустилась на кровать.
— Ну что, Нора, — с торжеством спросила Сэм, — какую еще оптимистическую и блестящую мысль вы нам подбросите? Может быть, вы все еще будете продолжать называть избиение Бейб мужем «неприятными моментами», которые бывают и в счастливом браке? А как ваши браки? Много ли у тебя было «неприятных моментов»? Наверное, не так уж много, если учесть, сколько раз вам приходилось слушать свадебный марш.
— Ты хочешь сказать, что это с тобой не в первый раз? — спросила Нора, даже не глядя на Сэм, но вопрос остался без ответа, Бейб лишь застонала.
— И сколько же раз это было? — спросила Хани в ужасе.
— Много… — прошептала Бейб, зарываясь лицом в подушку.
— Сколько раз? — потребовала ответа Сэм, насильно поворачивая Бейб к себе лицом.
— Не помню. Двадцать, тридцать… но после первого раза, когда у меня заплыл глаз, а губы так распухли, что я не могла говорить и я несколько дней не могла выйти на улицу, он никогда больше не бил меня по лицу.
Прошло несколько секунд, прежде чем до них дошел настоящий смысл слов Бейб. Затем Хани представила себе Грега — высокого, загорелого, со слегка напрягшимися золотистыми мускулами, избивающего крохотную, сжавшуюся Бейб, однако не теряющего над собой контроль настолько, чтобы повредить ей лицо… любую видимую часть тела. И это казалось еще более чудовищным, чем само избиение. По сравнению с этим ее собственные претензии к мужу казались мелочью, а те «ужасные» истории, которые рассказывали сегодняшние гости, выглядели анекдотично.
— Подожди секунду, — потребовала Сэм, — я хочу, чтобы все было ясно. Он хладнокровно бил тебя, настолько владея собой, что помнил, что нельзя бить по лицу?
— Да, и когда был уверен, что в доме никого нет, — зарыдала Бейб. — Чтобы не было прислуги.
— Вот гад! — воскликнула дрогнувшим голосом Сэм. — Вонючий подонок! Я бы его убила своими собственными руками! Ей-Богу, убила бы!
Нора обняла тихо всхлипывающую Бейб и сделала Сэм знак помолчать, однако Сэм была слишком возмущена, чтобы остановиться:
— А что ты делала, Бейб, когда он тебя лупил?
— Старалась скрыться, запереться где-нибудь. Иногда мне это удавалось, но потом, когда я выходила, было еще хуже. Или же Он выламывал дверь. Иногда я пыталась сопротивляться, пыталась парировать удары, умоляла его не делать этого. Ну, а что я могла сделать? Он на целую голову выше меня и почти на пятьдесят килограммов тяжелее.
— А тебе ни разу не приходило в голову вызвать полицию? — спросила Хани, пораженная тем, что Бейб переносила все это с таким непонятным стоицизмом, необъяснимой покорностью. И это Бейб, которая всегда была — раньше всегда была — такой смелой, полной жизни, веселой и остроумной!
— О, я однажды вызвала полицию, но они потребовали, чтобы я подала официальную жалобу. А как я могла сделать это? Чтобы арестовали моего собственного мужа? Это бы все оказалось в газетах. Весь Вашингтон бы говорил об этом. Это бы его погубило! Его карьеру. Поэтому я больше никогда не вызывала полицию.
— Погубило бы его? Его карьеру? — завопила Сэм. — А ты? Он губил тебя, а ты, ничего не предпринимая, виновата в соучастии — ты являешься соучастником преступления!
Бейб разрыдалась, и тут поднялась Нора:
— Так, все, хватит, Сэм! И ты тоже, Хани, кончай! Я сейчас позову доктора Лена Сильвера, пусть придет немедленно, а тем временем я объявляю мораторий на все дискуссии. Бейб необходимо отдохнуть, а это значит — больше никаких вопросов и никаких ответов. Все понятно?
Хани покорно кивнула, а Сэм, глядя, как под одеялом вздрагивают плечи Бейб, молчала. Но, однако, один незаданный вопрос так и остался висеть в воздухе: «Ну почему же ты не ушла от него раньше, малышка Бейб?»
Теперь, когда доктор Сильвер ушел, прописав ей успокоительное, удостоверившись, что все повреждения носят поверхностный характер, Сэм почувствовала, что может задать несколько успокоившейся Бейб еще несколько вопросов.
— Все же я не понимаю одной вещи. Как мог этот подонок, совсем потерявший разум и напившийся, избивать тебя?