— Вик и я уходим, — сказала Сэм, забирая свою сумочку.
— Почему? — удивленно спросила Нора, — куда…
— Если тебе обязательно знать, то мы едем домой посмотреть «Гражданин Кейн» и «1900» Бертолуччи, чтобы сравнить их художественные достоинства. Все о'кей, разве не так, если уж папа оставил мне свою фильмотеку?
Тедди смотрел на Нору, Нора смотрела, как Вик и Сэм уходят, на лице ее было написано беспокойство. Он протянул руку над столом и тронул ее.
— Ты не можешь остановить ее, даже если знаешь, что она ввергает себя в беду. Ты сама говорила мне, что это часть процесса взросления.
— Я знаю, но я не могу не хотеть, чтобы она побыстрее выросла без лишних неприятностей и боли.
— Во всяком случае, ты можешь не волноваться, что с ней случится беда сегодня вечером, — сказал он, пытаясь вызвать у нее улыбку. — Даже без «Гражданина Кейна» сокращенная версия «1900» длится четыре часа. У вас какая версия?
Она засмеялась:
— Оригинал. Шесть часов.
— Тогда можешь не беспокоиться, это займет у них весь вечер.
Но тут к ним подбежала раскрасневшаяся и возбужденная Хани, чтобы сообщить, что они с Джошуа тоже уходят:
— Джошуа хочет провести для меня экскурсию по «Ройял Продакшнз».
Тедди встал и начал возражать, ссылаясь на поздний час.
— О, папа, все будет о'кей, занятий у меня завтра нет, — сказала она, а Джошуа Принс тоже постарался заверить его:
— Не беспокойтесь о ней, мистер Розен. Я обещаю, что буду оберегать нашу медовую Розу и доставлю ее домой не слишком поздно. И благодарю вас за прекрасный вечер.
Потом он поблагодарил Нору за чудесную компанию, абсолютно проигнорировав Бьюмона, который был поглощен очередной «Маргаритой». Хани обняла отца, и они с Джошуа ушли.
Ошеломленный Тедди опустился в кресло и спросил Нору:
— Неужели это все? После стольких лет, и все? Один-единственный вечер, и я уже не нужен? Неужели все закончилось так быстро?
Она протянула руку через стол и положила на его ладонь.
— Это не конец даже для тебя. А для нее это только начало… Да и для тебя тоже. Начало еще одного времени… нового времени, как для меня и Сэм.
— Но Хани не похожа на Сэм. Она не умеет так защитить себя, как Сэм. Сэм резка и остра на язык, а Хани еще такая невинная, такая уязвимая.
— Знаешь, очень может быть, что как раз все наоборот. Что в действительности Хани сильна, обладает внутренними ресурсами, которые помогают постоять за себя, а Сэм, наоборот, уязвима. Кто это может сказать наверное? Только время покажет…
— Но как я могу доверить этому человеку свою дочь? К тому же он староват для нее.
— Он не так уж намного старше. На тринадцать… от силы четырнадцать лет. Возможно, Хани хочет… нуждается в человеке постарше, потому что он больше похож на тебя.
— Но ты видела его, слышала его. Он слишком прилизанный. Его манеры слишком безупречны, чтобы быть искренним.
Он слабо улыбнулся.
— У тебя тоже хорошие манеры, но ты, несомненно, искренний. Думаю, это одна из причин, почему он произвел впечатление на Хани. Ей никогда не понравится мужчина с плохими манерами или явно самоуверенный.
— Но я убежден, что он хочет только использовать ее. Ты не можешь отрицать это.
— Я не могу ничего ни отрицать, ни подтверждать. Он может желать использовать ее в этой своей серии, но это не значит, что он не может полюбить ее. Это сможет определить только она. Она должна сама разобраться в этом.
— Но ты слышала, он назвал ее Медовой Розой. Он только познакомился с нею, а уже пытается изменить ее имя…
— Но это же глупо, — улыбнулась она. — Подумай сам. Все, что он сделал, откинул «н» в фамилии «Розен», он же не назвал ее Хани-Принцесса.
— Пока…
— Пока… Но я не думаю, что у нас есть какой-то выбор, кроме как отпустить наших девочек и позволить им взрослеть самостоятельно…
Он кивнул:
— Полагаю, ты права. Да, ты всегда права! Разве не так все всегда говорят о тебе?
— Я думаю, ты меня дразнишь, а нам пора тоже уже уходить.
— Нет, еще нет. Съешь немного икры.
— Но я не голодна.
— Чтобы есть икру, не нужно быть голодной. Возьми немного, мне этого хочется.
Она засмеялась:
— Почему?
— Я хочу угостить тебя чем-то богатым и чудесным.
— Тогда дай мне купюру в двадцать долларов.
Пока Жак Бьюмон пьяным, заплетающимся языком бормотал «Мне нравится что-то богатое и чудесное», Тедди вручил Норе двадцатидолларовую банкноту, она подошла к дирижеру оркестра и что-то шепнула ему на ухо. В тот момент, когда Нора возвращалась к своему столику, оркестр прервал буги и перешел на старую, сентиментальную мелодию. Она протянула Тедди руки, он встал и принял ее в свои.