— О? Наступает время поисков виновных? — спросила Нора. — Просим, просим. Расскажи, чем ты недоволен, и, может быть, мне удастся внести какую-то ясность. Вы знаете, я не из тех, кто отвергает вызов.
— Я думаю, что на этот раз своими манипуляциями ты хочешь выхлопотать мне Нобелевскую премию или, по крайней мере, втянуть меня в блестящий брак.
— Ну, скажем так, над первым я все еще работаю. Что же касается второго, если тебе хочется быть моим сожителем, я внимательно изучу твое предложение. В конце концов, сожителя у меня еще не было. Что скажешь?
— Я скажу, — ответил Тедди, выстреливая пробкой, — что за это следует выпить. И пока мы все в сборе, выпьем за Хани, Сэм и Бейб, а заодно и за последний блестящий развод.
Через год после вечеринки
Лос-Анджелес. 1991
Стоя у окна спальни, Нора окинула взглядом пейзаж поместья Грантвуд — голубая даль бассейна, зеленые лужайки, яркие краски садов, пестрящих ранними цветами вперемешку с массивными тропическими растениями. Настоящий южнокалифорнийский пейзаж, несмотря на то что само поместье устроено в духе английской деревенской усадьбы.
Справа, на самом краю участка была расположена небольшая, всего на три лунки, площадка для игры в гольф. Ею редко кто пользовался — на это никогда не хватало времени. Слева был теннисный корт. Она почти ясно представляла себе, как по нему бегают Сэм и Хьюби в белых теннисных костюмах — Хьюби неспешно, Сэм более азартно, вкладывая в каждый удар такую силу, словно пытаясь уложить кого-то наповал.
Прямо за кортом — огромный кукольный дом; в таком могла бы играть четырнадцатилетняя королева Франции до того, как ей отрубили голову. Только грантвудский кукольный дом, увитый тропическими лианами и обставленный использованными кинодекорациями, выглядел чисто по-лос-анджелесски. Нора прикрыла глаза, и в ее голове возникли голоса трех голливудских принцесс — Сэм, Бейб и Хани. Девчонками они играли во взрослых и мечтали о тех временах, когда они вырастут и жизнь станет прекрасной. Такой прекрасной, какой она может быть только в одной из постановок «Грантвуд студии» с участием самых блистательных звезд.
Но это было двадцать лет назад, а сегодня весь Грантвуд готовился к церемонии бракосочетания.
Нора посмотрела вниз на свадебные атрибуты — маленькие круглые столики, застеленные розовыми скатертями, стояли вокруг бассейна; северную лужайку, украшенную белыми ситцевыми розами; южную лужайку, уставленную рядами небольших золотисто-белых стульев, главное место церемонии — лоджия была задрапирована розовой тканью. Она подумала о том, как сама невестой входила в Грантвуд, о том, сколько замечательных вечеринок устраивала здесь уже в качестве хозяйки. И эта, последняя, проводимая под ее руководством, должна стать самой блестящей из всех. Это будет пышная свадьба… Брак, заключенный на небесах… Брак, неподвластный ревнивым богам развода.
Она посмотрела на безоблачное голубое небо, на золотой шар солнца, восходящий на востоке, — свадебная церемония назначена ровно на двенадцать. Есть еще время, чтобы облачиться в темно-розовое платье, разложенное на кровати, и нанести последние штрихи румян на ее бледную английскую кожу. Она посмотрела на посыльных из цветочной лавки, заканчивающих украшать поместье цветами; на музыкантов, устанавливающих свою аппаратуру; на шеф-повара, погоняющего свой персонал и отчаянно машущего руками в сторону буфетных столов.
И вдруг ей вспомнилась другая свадьба — та, что состоялась в Палм-Бич. Она стояла у окна своей спальни и смотрела на последние приготовления, а тринадцатилетний Хьюби, одетый в белый костюм пажа и похожий на элегантного джентльмена, мчался через лужайку… Казалось, что он стремительно летит навстречу жизни, желая сразу погрузиться во все ее радости и удовольствия. Она вспомнила, как ей тогда хотелось окликнуть его, попросить отойти от края бассейна. Но она не сделала этого. Он был таким красивым в этом белом костюме; солнце так чудесно играло в его золотистых волосах, что она была не в силах прервать поэзию его движений. Но это было давно, а сегодня ее сыну сорок пять, и золото его волос уже тронуто сединой.
Сердце ее затрепетало, когда увидела не мальчика, но мужа в элегантном белом костюме, направляющегося через лужайку к руководителю группы музыкантов. Волосы его отливали на солнце серебром. И тут она сообразила, что это вовсе не Хьюби, а Тедди, уже одетый к свадебному торжеству, хотя до начала оставалось еще целых два часа.