Но в это мгновение дубовую дверь распахнула Сэм, высокая и тоненькая в изумрудно-зеленом платье и такого же цвета босоножках на умопомрачительно высоких каблуках, ее рыжие волосы ровно лежали по плечам. Она воскликнула:
— Приветствую тебя в клубе, Хани Розен!
При этих словах сердце Хани учащенно забилось, а по спине пробежали знакомые мурашки. В тот день, когда они познакомились с Сэм, — это было тогда, когда они привезли ее в свой дом, Грантвуд Мэнор, — четырнадцатилетняя, не по годам развитая девочка пригласила Хани участвовать в работе клуба, и это оказалось самым значительным событием всей ее жизни. После этого Хани казалось, что она через какую-то непонятную дверь вошла в новый для нее мир, и ее невинность осталась позади навсегда…
Хани вошла в Серый зал:
— Хорошо, Сэм, а что это за клуб на сей раз?
Сэм организовывала самые разные клубы, с новыми людьми, новыми проблемами и интересами. Многие говорили, что Сэм меняет интересы так же часто, как некоторые женщины меняют сумочки или даже мужей.
— Пойдем покажу.
— Сэм взяла ее за руку и потянула по длинному залу в заднюю часть дома, затем через галерею, окружающую бассейн, на террасу. Обычно эта комната с большими окнами, куда солнце проникало сквозь старинные витражи, с экзотическими пальмами и цветущими орхидеями, растущими в огромных восточных горшках, была царством безмятежной прохлады и тишины. Однако сегодня здесь слышался нескончаемый гомон женских голосов, сопровождающийся взрывами смеха.
— Ну и что за клуб собирается сегодня? — опять спросила Хани, полагая, что, возможно, это был клуб не Сэм, а ее мачехи, поскольку Нора славилась своей благотворительной деятельностью и умением собирать деньги для какого-нибудь фонда не менее, чем своими приемами. Когда отец Сэм был жив, все корифеи Голливуда вроде Гэри Гранта (не родственника), Генри Фонда и Джона Хьюстона собирались здесь у ног великого режиссера, беседовали о кино, ели, пили и веселились. И теперь, когда он умер, звезды более позднего поколения, такие, как Николсон, Битти, Стрейзанд, и новые режиссеры и продюсеры — богатые, известные, влиятельные — приходили засвидетельствовать свое почтение нестареющей и зажигательной Норе.
— Она еще спрашивает, что это за клуб! — завопила Сэм и подвела Хани к окну, из которого она увидела группу накрытых розовыми скатертями столов под бело-розовыми зонтиками, официантов, разносящих серебряные подносы с высокими бокалами шампанского и более низкими с коктейлями, горничную в розовом форменном платье, подающую различные закуски. Женщины в драгоценностях, дорогих туалетах от Валентино толпились там, курили и щебетали.
— Ну-ка, посмотри как следует, дурочка! Ну какой еще это может быть клуб, кроме «Голливудских эксов» — или ведьм? Понятно? «Ведьма» — это ругательство, и для всех этих женщин нет большего удовольствия, чем ругать самыми последними словами своих более чем нелюбимых экс-супругов.
— Никогда не знала, что существует клуб «Голливудские эксы», — с печалью в голосе сказала Хани.
— Да ладно! — Зеленые глаза Сэм искрились смехом. — Я пошутила. Такого клуба нет. Но судя по тому, кто здесь сегодня собрался, мы его должны учредить, и прямо сейчас. Если бы мы действительно решили его организовать, как ты думаешь, кого назначить президентом?
— Ладно, я тоже в этом участвую. Ну и кого?
— Я тебе скажу кого — дамочку, которая превосходит всех по количеству браков и разводов, такая маленькая хитренькая эксушечка, которая обеими ногами стоит на мистере эксе, пронзая своими каблучками-шпильками его окровавленные кишки.
— Сэм! Ну к чему такой натурализм?
— Не надо разыгрывать передо мной изнеженную барышню, а то я с тебя живьем сдеру кожу. — Она толкнула Хани на плотный диван, обитый гобеленом с розами, и уселась рядом. — Давай немного передохнем, прежде чем спустимся сражаться с этими кошками, тогда уж нам и слова не дадут вставить. Теперь, возвращаясь к этому растерзанному окровавленному телу, — с удовольствием произнесла она, — я только хотела передать образ экс-жены-победительницы, поскольку мало кто из жен выходит из брака не только с полными руками награбленного добра, но и прихватывает в придачу гениталии своего «изверга». Вот такая женщина и достойна стать президентом нашего клуба.