Через мгновение дверь мне открыла невысокая, но энергичная женщина темно-коричневого цвета. У нее было старое лицо и усталые руки, однако глаза еще светились юным задором, и говорила она взахлеб, точно девушка. Когда я спросил: «Вы миссис Джеймс?» — она затараторила:
— А вы, должно быть, тот самый парень из Чикаго — Эстер мне сказала, что вы приходили — приятель моей кузины Джейн? Как там она? Все собираюсь ей написать, да… Ах, извините, проходите в дом.
Узкий коридорчик давно требовал окраски, на ведущей вверх лестнице лежал истоптанный коврик — словом, форменная мышеловка. Похоже, кроме нас тут никого не было, и я сказал:
— Я незнаком с вашей кузиной, миссис Джеймс, — и показал свое удостоверение. — Неуплата кредита за кухонный комбайн все равно что кража.
В мгновение ока она, казалось, сразу постарела и припала к стене — точно я ударил ее в живот. Ее лицо приобрело болезненно-коричневый цвет, в глазах вспыхнула ярость, но, сразу же взяв себя в руки, она уже клокотала от ненависти:
— Ах ты, проклятый жополиз! Белые из Манхэттена всегда сумеют сделать из нас козлов отпущения! Я никогда…
— Хватит! — оборвал я ее. Мы оба говорили приглушенными голосами, она почти шипела.
— Это еще почему? — Она устремила ко мне свое узкое лицо. — Почему я должна молчать? Ты что, ударишь меня? Ну попробуй! Я стану последней негритянкой, до которой ты дотронешься!
— Миссис Джеймс, успокойтесь. Я только выполняю свою работу. Перестаньте молоть вздор про белых из Манхэттена и не надо мне угрожать. Если бы вы держали магазин и кто-то из ваших покупателей попытался вас надуть, вы бы первая подняли вой. Послушайте меня, вы приличная работящая женщина, и я знаю, вам бы и в голову не пришла мысль кого-то обокрасть, но…
— Обокрасть? Да они что, в этой чертовой компании вконец свихнулись? Я уплатила триста двадцать долларов за этот кухонный комбайн плюс проценты за кредит и оплатила доставку. Пятьдесят долларов задатка и по двадцатке каждый месяц. А теперь ты меня послушай. Через месяц — ровно через месяц — как я купила этот чертов комбайн, я увидела точно такой же в универмаге «Мейсиз» за сто сорок долларов. Ну и что ты на это скажешь? Я иду в кредитную компанию и — пропади я пропадом, если они не продают тот же самый комбайн уже за двести шестьдесят! Ну я и решила, что мне мои деньги достаются слишком тяжелым трудом. Я заплатила им сто пятьдесят долларов, а потом еще и оплатила доставку — так что больше они от меня не получат ни цента!
— Миссис Джеймс, а зачем вы связались с фирмой по продаже товаров в рассрочку? Всегда гораздо дешевле покупать вещи в больших магазинах за полную стоимость.
— Да у тебя что, голова мякиной набита? Откуда же я взяла бы сто сорок зеленых сразу? Я вынуждена покупать в кредит! Ты что же, считаешь, я на свое жалкое жалованье, что мне платят в больнице, могу позволить себе покупать все, что хочется? Ты бы пошевелил мозгами, мальчик!
Я был сконфужен и зол — на нее. Большинство этих фирм, торгующих в рассрочку, наживаются на бедняках. Мне было страшно жаль ее — как же ее надули! Но какая же дура — ведь могла отправиться в большой универмаг и там купить этот хренов комбайн в кредит. Но почему-то так всегда бывает, что самым неимущим все всегда обходится за максимальную цену. Впрочем, какое мне до этого дело.
— Послушайте, миссис Джеймс, давайте мы оба пошевелим мозгами. Вам не нужно мне рассказывать, каким тяжелым трудом вы добываете себе кусок хлеба — вы, наверное, и за комнату свою переплачиваете, и — за продукты, и за все прочее. Но вас же никто силком не заставлял покупать в кредит этот комбайн. Да, вы сделали невыгодную покупку, но вы же взрослая женщина, вы подписали контракт. И мне не надо вас убеждать в том, что закон на их стороне. Они же могут сегодня прийти к вам, забрать этот холодильник, и вам нечего будет возразить. Да, это все очень неприятно, но вы ведь сами все это затеяли. И вам лучше сразу решить, как вы поступите: либо вы все потеряете — и комбайн, и деньги, — либо выплатите свою задолженность по кредиту. — Мне было противно произносить эти слова.
Она заплакала, по ее щекам покатились бусинки слез.
— Ну, вот пытаешься жить честно, пытаешься получить хоть маленькую радость в жизни…