Как такое могло случиться? Как я идя с уроков в спортзал, оказалась в такой ситуации? Как я могла быть такой дурой, думая, что смогу сбежать в Монтану и забыть? Правда всегда настигала меня. И из-за того, что я была такой упрямой, из-за того, что я держала все это в секрете, я потеряла единственного дорогого мне человека.
Торен заслуживал правды. Он должен был услышать это от меня несколько месяцев назад.
Я была напугана. Я была трусихой. А теперь все стало намного хуже.
Я не была уверена, сколько времени пролежала на полу, когда раздался стук в дверь.
— Дженнсин? — голос Стиви звучал неуверенно. — Здесь, э-э, кое-кто хочет тебя видеть.
Сюда мог прийти только один человек. Его не должно было быть здесь. Он не мог быть здесь, не тогда, когда здесь были Стиви и Лиз. Они поймут, что что-то происходит, и он будет…
Уволен.
Вот только его уже уволили. Все эти секреты и игры в прятки были напрасны.
Все было кончено.
Часть меня хотела остаться на полу, спрятаться здесь навсегда, но Торен заслуживал объяснений. Потом, когда он закончит, я посмотрю, как он уходит. Поэтому я поднялась на босые ноги и открыла дверь. Коридор был пуст, Стиви уже спустилась вниз.
Я всхлипнула, вытерла нос тыльной стороной ладони, затем вытерла щеки. У меня не было сил выпрямить спину или расправить плечи, поэтому я поплелась вниз по лестнице, и мое сердце сжалось, когда я увидела Торена, стоящего в дверях.
Его серо-зеленые глаза прошлись по моему телу с головы до ног. Его челюсть дернулась, когда он упер кулаки в бока.
Я не смогла спуститься на пол в гостиной. Казалось, я не могла заставить себя оторвать ноги от нижней ступеньки.
— Тебе не следовало приходить сюда.
— Тогда тебе следовало ответить на звонки.
Я заслужила этот холодный, жесткий тон, но он так сильно ранил меня, что я вцепилась в перила, пока не побелели костяшки пальцев, чтобы не упасть.
— Он в моей машине.
Ноздри Торена раздулись.
— Тебя уволили? — Я знала ответ, но все равно задала вопрос.
Мое тело начало трястись, дрожь, с которой я боролась несколько недель назад, стала сильнее, чем когда-либо. Она зародилась в моих костях и проявилась в моем голосе. Это вылилось в еще большее количество чертовых слез.
Как будто этого было недостаточно, теперь я должна была стоять здесь, пока Торен наблюдал, как я разваливаюсь на части. А Стиви и Лиз смотрели на меня из гостиной.
— Нет, — сказал он.
Я вздрогнула.
— Ч-что? Тебя не уволили?
— У нас есть еще один шанс сохранить это в тайне до выпуска.
Я перевела взгляд на Стиви и Лиз.
— Ты не потерял работу? — Форд не уволил Торена? Он согласился сохранить нашу тайну?
Торен кивнул.
Весь мир, казалось, ускользал у меня из-под ног. Этот секрет мог бы быть реальностью, Форд мог бы стать нашим спасением, если бы не тот факт, что Торен стоял в моей гостиной. И две мои соседки ловили каждое наше слово.
О боже. Все повторялось сначала. Они расскажут другим девочкам или тренеру Куинн, и все это не будет иметь значения. Согласие Форда проигнорировать тот факт, что он застал нас целующимися, ничего бы не значило.
Потому что Торен стоял в моей гостиной.
— Зачем ты пришел сюда, Торен? — мой голос наполнил дом, когда я махнула рукой в сторону своих соседок. — Они расскажут, и все будет кончено. Мы будем уничтожены. И все это будет напрасно. Ты потеряешь все. Я заберу у тебя все.
Жесткость в выражении его лица исчезла.
— Детка.
— Не надо. — Я протянула руку в сторону Стиви и Лиз. — Они прямо здесь.
Он оглянулся и пожал плечами.
— Мне все равно. Я пришел сюда ради тебя.
Потому что я не отвечала на звонки. Он волновался.
— Тор, — я осела на ступеньку, когда рыдания возобновились.
Размытым пятном он пересек комнату и опустился передо мной на колени, затем взял меня пальцами за подбородок, приподнимая мое лицо, пока наши взгляды не встретились.
— Мы не уничтожены.
— Твоя работа…
— Это не так важно, как ты. — Он смахнул слезу большим пальцем. — Мы разберемся с этим. С твоей стипендией. С моей работой. Все это не имеет значения. Единственный способ, которым ты можешь отнять у меня все — это уйти.
— Дело не в моей стипендии. Это ни за что не останется секретом.
Он грустно улыбнулся мне.
— Наверное, нет.