Ее ноги обвились вокруг моих бедер, удерживая меня на месте, когда я оторвал свои губы от ее губ и процеловал влажную дорожку вдоль ее подбородка к уху.
— Торен, — пробормотала она.
Боже, мне нравилось, как она произносила мое имя.
— Повтори это еще раз.
— Торен. — Ее голова склонилась набок, когда я двинулся вниз по ее шее, облизывая пульс, прежде чем втянуть его в рот.
Каждая клеточка моего тела кричала о том, чтобы отметить эту женщину. Чтобы показать всему миру, что она моя.
Но она взяла мое лицо в свои ладони, отстраняя мои губы, как будто точно знала, что я чуть не сделал. Я не мог оставить свой след на ее шее. Мне нужно было найти другое место, чтобы оставить свой след.
Я вцепился зубами в мочку ее уха, втягивая ее в рот и прикусывая.
Дженнсин застонала.
— Да.
— Черт, я хочу тебя.
— Да. Сними это. — Она потянула меня за футболку, стягивая ткань на моих плечах.
Я скользнул пальцами под подол ее толстовки, нащупывая гладкую, теплую кожу. Поцеловав нежное местечко у нее под ухом, я скользнул по ее ребрам, двигаясь все выше и выше к грудям.
— Я собираюсь трахать тебя всю ночь напролет.
— Всю ночь. — Она сильнее дернула меня за футболку.
Когда мои руки добрались до резинки ее спортивного лифчика, я провел ими по ее ребрам, прижимая большие пальцы к соскам. Они были твердыми, готовыми к моему прикосновению. Я слегка коснулся их обоих, сильно надавив, когда она выгнулась от моего прикосновения.
Я приблизил губы к ее ушку, вдыхая сладкий цитрусовый аромат ее волос.
— Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь. Я собираюсь погрузиться в тебя и трахать тебя до тех пор, пока ты не закричишь.
Ее тело дрожало рядом с моим, ее дыхание было прерывистым, пока я продолжал играть с ее сосками.
— Да.
— Мы снова сделаем это на диване. Я хочу, чтобы ты оседлала мой член.
— Торен, — захныкала она. — Еще.
— А потом мы поднимемся наверх. — Где она проведет в моей постели всю ночь.
— О боже. — Она сглотнула. — Поставь будильник. Прямо сейчас. Мне нужно быть дома к четырем.
Я снова поцеловал ее в то местечко под ухом, затем оторвался от нее и прошел в гостиную, где оставил свой телефон на прикроватном столике. Я поставил будильник. Пусть весь мир сгорит дотла, мне все равно, лишь бы Дженнсин была в моей постели.
Но в тот момент, когда я поднял телефон, на экране высветилась череда пропущенных уведомлений.
Пять пропущенных звонков от Фейт. Четыре сообщения. От последнего у меня скрутило живот.
Позвони мне. Авель попал в аварию.
— Боже мой. — Я набрал ее имя, прижимая телефон к уху и проводя рукой по лицу. — Все в порядке.
Пожалуйста, пусть все будет в порядке. С ним должно было быть все в порядке. Наша семья не выдержит еще одного удара. Фейт не переживет еще один удар.
Когда я услышал гудок, у меня закружилась голова. В какую аварию? Сегодня была среда. Стояла не зима, так что дороги были чисты. Насколько все было плохо?
Я закрыл глаза, втягивая воздух, когда мое тело начало раскачиваться.
Чья-то рука обхватила меня за локоть, словно якорь, удерживающий меня на ногах. Когда я открыл глаза, Дженнсин уже ждала меня.
— Привет, — ответила Фейт дрожащим голосом. — С ним все в порядке.
Воздух вырвался из моих легких.
— Что случилось?
— Он ехал на своей машине. Или его друг ехал на его машине. Они слишком быстро ехали по одной из этих извилистых проселочных дорог в сторону гор.
— Но с ним все в порядке?
— С ним все в порядке. — Она всхлипнула. — Он по уши в дерьме. Он был пьян. Но с ним все в порядке.
Мои плечи поникли.
— Где ты?
— В отделение неотложной помощи.
— Я уже еду. — Мои ноги начали двигаться еще до того, как я закончил разговор, и понесли меня в коридор, ведущий в прихожую. Я сунул телефон в карман и побежал трусцой. — Мне нужно идти. Мой кузен попал в аварию. Он в отделении неотложной помощи.
— С ним все в порядке? — спросила Дженнсин, следуя за мной.
— Да. Но мне нужно быть там. — Я взял пару теннисных туфель с полки рядом с дверью, ведущей в гараж.
— Хорошо. — Она тоже подошла к полке, сунув босые ноги в темно-синие кроксы, в которых я ходил по дому. Затем она сняла с крючка бейсболку, спрятала под полями свои светлые волосы и прикрыла их капюшоном своей толстовки. — Пойдем.
— Дженнсин…
Она подняла руку, обрывая меня.
— Ты не поедешь в больницу один. Я останусь в грузовике, когда мы приедем, или посижу в комнате ожидания, или спрячусь в уголке, чтобы никто не заметил, что мы вместе. Но ты поедешь туда не один.