Глеб никак не прокомментировал заявление, только нахмурился, но не недовольно, а задумчиво. Толя тоже не проронил ни звука, наверное, от шока. Конечно, что тут ещё сказать?
- Со стороны совета артефакторов я поясню, - вмешался Марат Владимирович, так и не дождавшись реакции. - Я вижу, в вопросах наследования вы не разбираетесь. Да и сам случай довольно редкий и, судя по всему, Константин вам ничего не сказал. Дело в том, что наследник - с точки зрения закона - это человек, который управляет всем имуществом семьи. Соответственно, за все дела и по всем вопросам отвечает именно наследник. Обычно, это не слишком заметно среди аристократов, но у вашего отца когда-то был брат близнец. Их отец не оставил завещания, поэтому совету пришлось выбирать наследника самостоятельно. Константин в то время пообещал нам некую услугу, и мы дали ему срок на исполнение двадцать пять лет. К сожалению, Константин не смог выполнить обещания до своей скоропостижной кончины. Так что теперь, Ангелина Денисовна, вы должны выполнить обещания за него.
А после этих слов мозаика в моей голове сложилась так четко, что наконец-то мне стало действительно не по себе. Именно сейчас меня ударили в спину и убрали почву из-под ног.
- Конечно, мы не требуем исполнения обещания сейчас, - почти ласково сказал Аркадий, глядя на меня с сочувствием в серых глазах, но по его взгляду я поняла, что они вообще не верят, что я смогу выполнить то, что не осилил Костя.
- Пожалуй, сейчас мы даже не станем о нем заговаривать, - снисходительно пообещал Марат, прихлёбывая пухлыми губами чай из тонкой фарфоровой чашки. - Обещание, конечно же, связано с артефактами. Мы дадим вам пять лет. Вы сначала освойтесь, разберитесь со всем. Возможно, вы вообще не управитесь с наследством, тогда и говорить не о чем. А потом зайдёте как-нибудь, тогда и поговорим о долге.
- Однако не стоит относиться к долгу легкомысленно, - повёл свою линию Пётр, поглаживая тёмные бакенбарды. - В случае если за пятилетний срок вы не выполните возложенные на вас обязательства, то вы лишитесь звания аристократки. И ваш маленький сын тоже. Ваше же имущество заберёт совет и распорядится им должным образом.
- Благодарю за информацию, - произнесла я онемевшими губами. - Я прощу прощения, но, к сожалению, дальше я не могу продолжать беседу, потому что чувствую себя дурно. Вы позволите мне вас покинуть?
- Конечно-конечно! - с толикой снисходительности в голосе верил Марат, вставая со своего места. - Нам и самим уже пора. Думаю, нас проводят?
Глеб, как воспитанный молодой человек, кивнул, Толя даже не поднялся с кресла. А я, пошатываясь, добрела до своей комнаты, потом вспомнила, что там сейчас спит Лёша. Пришлось идти до кабинета, чтобы остаться наедине. Входная дверь хлопнула, провожая гостей, как раз перед тем, как я зашла в теперь уже только свою мастерскую.
Защёлку я закрыть не подумала, рабочий стол возле окна, высокие шкафы вдоль стен, небольшое кресло со светильником в дальнем углу поплыли перед глазами. Я сосредоточилась только на красном диване с золотой бахромой, откуда обычно наблюдала за Костей, или откуда он наблюдал за мной, засыпая после первого часа. Опустившись на него, я выдохнула и взвыла. Рыданья разрывали грудь, мешая дышать, а вой шёл как выход всей той безысходности, которая на меня свалилась. Слезы текли по щекам сплошным потоком, я задыхалась, хватала ртом воздух и снова начинала выть.
Наверное, зря я пряталась, потому что мои вопли и так слышал весь дом. Я различила мужские шаги, но не смогла себя привести в порядок. Глеб ворвался в кабинет, глядя на ужасное зрелище заплаканной женщины, без раздумий подскочил ко мне, крепко обнял и стал гладить по голове, раскачиваясь из стороны в сторону и приговаривая:
- Тише, тише, Геля.
Прячась в его руках, прижимаясь ещё сильнее, я перестала голосить и попыталась успокоиться, но не смогла, прокручивая события сегодняшнего дня ещё раз и ещё. Конечно, я не поверила в его смерть в пасти дракона! Я же знала об охотниках! Он же сам говорил! Слезы все текли по щекам, я нервно вздрагивала от рыданий в его руках.
- Мы справимся, всё будет хорошо. И обещание выполним. Да, папа умер, но жизнь ведь не закончилась.