В этой боёвке Антона было не узнать, а когда наклонился и поцеловал, то я почувствовала запах... Это было ещё что-то... Антон прочёл по выражению моего лица мой восторг, от этого смрада из дыма, копоти и ещё чего-то, но отвратительного. Ухмыльнулся:
- Это, конечно, не шанель. Но для нас привычнее. Катя, подождёшь? Я сниму боёвку.
Я кивнула, соглашаясь. И вскоре он вышел уже в простой солдатской форме. И если боёвка у меня ни с чем не ассоциировала, то солдатская форма заставила взглянуть на Антона совсем другими глазами, пробудив в памяти кадры из военных фильмов. Одежда совершенно преобразует образ человека, и я уже как-то, даже прикоснуться к нему боялась. Но он прижал покрепче, дымом и копотью от него уже почти не тянуло, запах был необычный, ни на что не похожий, странный загадочный.
- Я уже на посту. Это называется пост на фасаде. - улыбнулся он, заметив мой взгляд: - Что, в простой солдатской хебешке, признавать не хочешь? - спросил, почувствовав мою нерешительность.
Я только крепче прижалась:
- Это вы на пожар ездили?
- Не, на ознакомление. На швейную фабрику. Регулярно посещаем разные объекты, на случай пожара, чтобы знать, где, да что...- вдруг рассмеялся:
- А тут нас выгнали. Мы с Козаком по четвёртому этажу шарились, где гидранты, где краны, запасные выходы... А там, за швейными машинками, море дивиц, женщин. А мы лазим, оцениваем ситуацию. Когда дама почтенная, лет под сорок, бежит прямо к нам. Молит: - Мальчики, вы мне смену срываете! Я вас прошу, уходите, мои девушки теперь до конца смены в себя не придут! Сплошной брак гнать будут!
Мы с Козаком, осматриваемся, да, у дивиц тихая паника, на нас, как на инопланетян смотрят. Козак чуток с этой начальницей поспорил, он ещё тот сердцеед. Чего-то, да и выпросит, хоть поцелуй, хоть свиданку. - закончил рассказ Антон.
Я представила, как бы это у нас на лекции смотрелось, если бы, вот так, зашли бы такие инопланетяне... Да, пожалуй, паника была бы ещё та.
Мы отошли к входу в метро, ограждённому мраморным парапетом. Я достала из сумки, прихваченные у бабушки, пирожки:
- Будешь?
- Ну так, пожарный ещё от пирожков никогда не отказывался. - засмеялся он.
Мы, опираясь на парапет, стояли и ели пирожки, а прохожие поглядывали на эту идиллию.
- Тоха, - решилась и я назвать его так, в солдатской форме, ему, как ни какое иное, подходило такое обращение: Тоха...
- Чего? - недоумённо глянул. Но мне понравилось так его называть:
- Тоха-Антоха... - продолжила, насмешливо глядя.
- Так ты дразниться... - он прижал меня и резко прикусил мочку. Меня как будто электрическим током до самых пят пробило.
- А вот тебе. Ещё будешь?
Я извернулась и вцепилась в его мочку. Он тихонько взвыл:
- Караул в ружьё! Нападение на пост! - посмеиваясь, начал он мять меня, пытаясь опять дотянуться до моего уха. Но я лихо сопротивлялась. Так что достались ему только мои губы.
Мочка - это моё самое уязвимое место, и он об этом хорошо осведомлен, отлично изучил все мои уязвимые точки.
Согласно китайской медицине в мочке находится множество акупунктурных точек. И сочувствую я людям, у которых нет мочки.
Чуток успокоившись от борьбы за моё ухо, я спросила:
А что остальные делают?
Он пожал плечами:
- Кто ужин готовит, а кое-кто занялся главным - козла забивают.
- Какого козла? - я была поражена.
Он засмеялся:
- Ну, ты даёшь. Не пугайся -в домино играют.
- Тоха, а вот меня давно интересует психологическая загадка.
- Валяй, если не разгадаю, то набрешу с три короба.
- Нет, серьёзно. - начала я: - Помнишь, спрашивают: -Тонут физик и лирик. Кого надо спасать первым? А вот пожар, а спасти можно только одного. Кого надо спасать?
Он нахмурился:
- Выбора никогда нет. Всегда стараешься спасти всех. Потому и гибнут и травмы получают пожарные. Даже в голову не приходит мысль о, том, что надо кого-то выбирать.
Он помолчал, что-то вспоминая, и хмуро продолжил:
- Вон, когда Витёк летел с третьего этажа через перекрытия до первого. Реально, шансов его спасти, среди горящих балок, не было. Там, даже близко подойти, к пожару было невозможно. Но, никто даже не пытался шансы рассчитывать. Ребята кинулись в огонь и вытащили его, хоть и сами обгорели.
Он отвернулся, замолчал, а потом хмуро через силу добавил:
- Тяжело даже вспоминать... А ведь они были из другой части, и знать его не знали...
Я прижалась к нему:
- И ты бы кинулся?
Он удивлённо глянул:
- И не раз кидался. - добавил, равнодушно: - Служба такая.- и, оскалившись, добавил: - Попробовал бы не кинуться...
- И тебя вытаскивали? - до меня начало доходить, что пожар, это очень опасно.
- Да, хватит о печальном. - подхватил он меня и начал целовать, оторвался на секунду:
- Время терять не чего. Стоять около такой крали, и языком молоть. Это дураком надо быть. - и опять приложился, крепко прижав.
Теперь каждое его дежурство я ожидала с ужасом. А потом было последнее дежурство и горящие цистерны с газом.
19.07.2018 г КОНЕЦ.