Одри зажмурилась. Рот и пищевод вспыхнули огнем. В желудке потеплело.
— Хороший дройд! — рассмеялся Моузли, схватил ее за руку, усадил рядом с собой на диван. — Скажи мне, дройд…
— Одри.
— Что?
— Меня зовут Одри.
— Хорошо. Скажи мне, дройд Одри, ты знаешь, что такое футбол.
— Мой отец смотрит иногда футбол.
— Отец? — Моузли глуповато хлопнул голубыми глазами. — Ты что, действительно не понимаешь, что не человек?
— Я человек.
— Тобой руководят всего программы. Не знаю, как точно это работает, но таких, как ты, у меня было много. Не таких, конечно, замороченных, но тоже для приватных услуг.
— Я не для приватных услуг.
— Вот как? Для чего же тогда?
— Я родилась в семье рабочих. Я могу быть ландшафтным дизайнером. Могу выращивать деревья. Могу рисовать картины…
— Замолчи…
— Но…
— Не видел ничего более отвратительного, чем шлюха из касты рабочих.
— Что плохого в касте рабочих?
— Они не спортсмены. — На лице Моузли снова появилась кривая недобрая ухмылка. Одри молчала. — Давай выпьем еще, — решил Моузли.
Одри не возражала, но на этот раз лишь пригубила стакан. Моузли не заметил. Он выпил и потянулся за таблетками.
— Это все из-за травмы или из-за того, что ушла жена? — спросила Одри.
— Нет. Просто так. — Моузли уронил пузырек с таблетками.
Пилюли высыпались на стол, покатились по стеклянной глади. Моузли замер. Одри услышала тихое, почти неразличимое проклятие. Ей почему-то показалось важным именно сейчас рассказать ему о своей семье, о своей жизни. Моузли слушал, продолжая смотреть на рассыпанные по столу пилюли. На его снова ставшем непривлекательным лице не было ни одной эмоции. Одри показалось, что он заснул с открытыми глазами.
— Эй, ты еще здесь? — Одри тронула его за плечо.
Моузли медленно повернул голову, долго смотрел на нее, не только в глаза, но и на лицо, тело. Смотрел не оценивая, а как-то отстранено, словно мыслями был где-то в прошлом.
— Ты очень похожа на мою бывшую жену, — наконец сказал он.
— Она тоже рисует картины?
— Нет. У нее тоже рыжие волосы. — Моузли снова ухмыльнулся.
Одри вспомнила рыжеволосого дройда, раздавленного на шоссе грузовиком.
— Поэтому ты заказываешь себе рыжих дройдов? — спросила она. — Хочешь, чтобы они напоминали тебе твою жену?
— Один мой знакомый сжег такого дройда.
— Потому что он напоминал ему жену?
— Нет. Потому что это просто машина. Для этого их и заказывают.
— Ты тоже можешь сжечь дройда?
— Не знаю. Наверное, нет.
— Это хорошо.
— Почему? Боишься? Но тебя ведь все равно пустят утром в утиль.
— Не пустят.
— Потому что ты человек? — на лице Моузли появилась усталость, затем неожиданное раздражение. — Что за чертов робот?! — закричал он, замахнулся.
Одри вскрикнула, вжалась в край дивана. Занесенный для удара кулак Моузли был большим, словно кувалда. Одри представила, что будет, если он действительно ударит ее, представила, как сломаются кости лица.
— Я не робот. Не робот… — зашептала она, тщетно пытаясь заплакать. Лишь несколько скупых слезинок скатились по щеке.
— Я уже видел, как плачут дройды, — ехидно сказал Моузли.
— Я не дройд, — дрожащим голосом сказала Одри. — Пожалуйста, не бей меня. Дройды не чувствуют боли. Я чувствую. Я не люблю боль. Я… Я… Когда я была ребенком, мои родители никогда не били меня… А я была непослушным ребенком. Я…
— Ты не была ребенком.
— Была.
— Не была!
— Была! Была! Была!
— Ну хватит с меня! — Моузли вскочил с дивана, схватил Одри за руку и потащил к выходу.
Она споткнулась, упала на колени, но Моузли не заметил этого. Он казался Одри сильным как бык. Он просто тащил ее за собой. Загремел перевернутый стеклянный столик. Одри содрала колени. Одри закричала. Моузли замер, обернулся, поднял рывком ее на ноги.
— Мне больно, — растерянно сказала Одри. Моузли открыл входную дверь.
— Убирайся.
— Куда?
— Не знаю. Подай сигнал своим утилизаторам. Пусть заберут тебя. Или как там у вас это работает? — он вытолкнул Одри из квартиры. Дверь закрылась.
Одри простояла в подъезде дома четверть часа, затем поняла, что не знает, куда идти, вернулась к Моузли. Он открыл дверь, выругался.
— Снова ты? — уставился Моузли на Одри.
— Отвези меня домой, — попросила она.
— Ты дройд.
— Я не дройд. Я живу в касте рабочих…
Дверь закрылась, едва не ударив Одри по носу. Она выждала пару минут, затем снова постучала.