— Кто там? — крикнул он, спустился с крыльца.
Подхваченный новым порывом ветра бумажный пакет пролетел перед лицом. Артем отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Дверь в сарай замерла. На пороге застыла темная тень.
— Скотти? — недоверчиво спросил Артем. — Что ты там делаешь, черт возьми? — он подошел ближе, не веря своим глазам. — Ищешь туалет? Он есть в доме, где ты поселился. — Артем замер, разглядев блестящие слезы на черном лице чужака. — Тебе плохо? Я могу помочь?
— Мне никто не может помочь. — Палмер отступил во мрак сарая, вытер слезы, надеясь, что их не успел заметить новый знакомый.
Артем притворился, что не заметил, помолчал несколько минут, затем сказал, что у него в доме есть бутылка хорошей водки.
— Или водка тоже не поможет?
— Обычно не помогает, — сказал Палмер, однако от выпивки не отказался.
Они дошли до дома Артема. Он поставил на стол стаканы, открыл бутылку.
— Скажешь, когда хватит, — предупредил Артем, однако Палмер молчал, пока он не наполнил его стакан до краев. — Еды собрать?
— Я так. — Палмер выпил, сморщился, закрыл глаза.
— Ого! — Артем налил себе, посмотрел на пустой стакан Палмера, который тот поставил на стол. — Еще налить?
— Как хочешь.
— Да я не жадный, вот только поесть бы надо, а то опьянеем быстро… — он замолчал, увидев, что Палмер снова взял стакан, тяжело вздохнул и взял свой.
Они снова выпили. Артем положил на стол пачку сигарет. Палмер достал одну, неловко попытался прикурить, продолжая сжимать в левой руке измятую фотографию.
— Можно посмотреть? — осторожно спросил Артем.
Палмер смутился, словно забыл, что держит фотографию, затем пожал плечами, передал снимок новому другу.
— Это твоя жена? — спросил Артем, разглядывая женщину на фотографии. — Красивая.
— Это Каталина.
— Понятно. — Артем кивнул, посмотрел на пустые стаканы, помолчал. — И все-таки я сделаю поесть.
Он ушел на кухню, поджарил хлеб и яйца.
— Пахнет вкусно, — монотонно подметил Палмер. — Кажется, что не ел ничего подобного целую жизнь.
— Это все жена Андрея. Не знаю, как она научилась печь хлеб, но выходит очень неплохо. А вот куриц у нас почти не осталось. Наверное, в эту зиму доедим последних.
— Почему тогда не пойдете дальше?
— Дальше? — Артем принес сковороду, поставил на стол, бросил в нее пару вилок. — А куда идти? Здесь вокруг минное поле.
— Ну я же пришел.
— Считай, что тебе повезло. — Артем разделил вилкой яичницу в сковороде на две равные части. — Ты ешь давай. — Он дружелюбно улыбнулся. Палмер кивнул, спрятал фотографию. — А знаешь что, — сказал Артем с набитым ртом, — если хочешь, то можешь оставаться у меня. Комнат здесь много, на дровах сэкономим, да и веселее так.
— А твоя семья?
— А не было у меня семьи.
— Совсем?
— Умерли, когда я был ребенком.
— Сожалею.
— Я привык, да и давно это было. — Артем снова закурил. Водка согрела желудок, прогнала тревоги. — Ну, а ты как потерял свою Каталину?
— В первый раз или во второй?
— А ты терял ее дважды?!
— Сначала изменил ей и она ушла. А потом началась война… — Палмер взял свой стакан.
— Да. За это, пожалуй, можно и выпить, — согласился Артем.
— Она была моим единственным другом, — сказал Палмер, морщась от выпитого.
— Другом? — Артем задумался. — С женщинами такое редко бывает.
— А ты с той девчонкой?
— С Леной?
— Да.
— Не знаю.
— Она тебе нравится?
— Наверно.
— Тогда хорошо. — Палмер взялся за вилку, доел яичницу, закурил.
Артем заговорил об Андрее, затем перешел к его жене, к предстоящим родам, оживился, спросил, были ли у Палмера дети.
— Двое.
— Они тоже…
— Да.
— Черт! — Артем покосился на бутылку. Палмер кивнул. Они выпили молча. — Если бы знать, кто начал эту войну!
— Это уже ничего не изменит.
— По крайней мере, будем знать, кого винить во всем, что случилось.
— Я виню себя.
— За то, что тебя не было с семьей, когда они погибли?
— И это тоже.
— И что бы ты сделал? Как бы ты их защитил?
— Может быть, если бы они были рядом со мной, то бы выжили, как и я?
— Может быть. А может быть, останься ты с ними, то был бы сейчас таким же мертвым. — Артем встретился взглядом с Палмером и сказал, что им стоит выпить еще. — Иначе мы точно подеремся.