– Тотем, – вспомнил Блинков-младший слово, которым называются такие звериные родственники индейцев.
– Уази, – сказал индеец, похлопывая каймана по нахальной морде.
Ирке тоже захотелось похлопать по морде, раз выпал такой интересный случай. Но кайман символически лязгнул на нее зубами.
– Гадина, – определила Ирка.
Наши еще немного посидели на корточках рядом с индейцем, глядя, как он чистит кайману зубы. Взбаламученная вода улеглась, и опять в ней зашмыгали черносливые головастики. Солнце жарило, белая Иркина футболка уже подсохла на плечах и оказалась грязно-зеленой. Блинков-младший покосился на свое плечо – его футболка выглядела не лучше. Между прочим, воняло все время ужасно, только раньше Блинков-младший не обращал на это внимания, а сейчас понял, что воняет не только вода в бассейне.
– Пойдем купаться, – сказал он Ирке. А индейцу для закрепления знакомства сказал:
– Уази.
– Уази, – подтвердил индеец.
Бассейнов у дона Луиса было целых три, если считать занятый кайманом, и дон подумывал, не построить ли четвертый. Первый бассейн был с настоящим водопадом. Горный ручей сбегал в запруду, вода там копилась, копилась и рушилась в бассейн со здоровенного обломка скалы. Под этим водопадом можно было стоять, как под великанским душем, но никто не стоял. Считалось, что вода с гор слишком холодная. Блинкова-младшего с Иркой не сразу об этом предупредили, и они начали купаться под водопадом с самого первого дня. По-нашему, вода там была вполне терпимая, как в Москве-реке весной.
Вода в первом бассейне тоже считалась слишком холодной. Его устроили не для купания, а для того, чтобы вода нагрелась на солнце. Потом она по трубе стекала во второй бассейн и там тоже нагревалась, и вот в этой дважды нагретой воде дон Луис плавал для бодрости пять минут утром, пять минут вечером. Он замерзал так, что становился похож на мороженую курицу. Но все равно гордился своей закалкой до невозможности. Старшего Блинкова он вызвал на соревнование, кто дольше просидит в воде, и старший Блинков не стал смеяться над закаленным доном, а, наоборот, сдался и первым вышел из воды. Из вежливости он даже клацал зубами, как дон Луис.
Представьте, как расстроился бы гордый дон Луис, если бы узнал, что Блинков-младший с Иркой купаются под водопадом! Ведь сразу бы стало ясно, что старший Блинков поддался ему нарочно, раз даже восьмиклассники не боятся этой будто бы холодной воды с гор. Поэтому они бегали к водопаду, стараясь не попадаться на глаза дону Луису. Блинкову-младшему даже нравилось, что они купаются не просто так, а скрытно.
Последнюю неделю скрываться было не от кого: дон Луис и старший Блинков где-то летали на вертолете. Это была еще не настоящая экспедиция. Настоящая будет, когда в верховьях реки Ориноко пройдет много дождей и гибельные болота станут безопасными протоками. Тогда старшего Блинкова высадят как можно ближе к нужному месту, а дальше придется ему плыть на лодке, потому что вертолет не может сесть в сельве – деревья там стоят очень густо. Где это нужное место, знал один дон Луис, но пока не говорил. Известно было только, что там живет племя индейца Паблито из рода каймана. Паблито будет в экспедиции проводником. Когда он встретит своих, то, наверное, попросит, чтобы они сказали его секретное имя старшему Блинкову.
Блинков-младший с Иркой долго стояли под водопадом. На плечи им как из ведра лилась чистейшая и холоднейшая вода с гор, а из-под ног стекала грязнейшая и немножко согретая вода с них.
– Отвернись, – сказала Ирка.
– Ты тоже отвернись, – сказал Блинков-младший и честно отвернулся.
Вода у него за спиной плескалась не как раньше. Вода плескалась то громче, то тише, то звонче, то глуше, то ровно, то дробно. Так плескалась эта вода, что сердце прыгнуло Блинкову-младшему в голову и забило дробь по барабанным перепонкам. Чтобы не думать, чем там занимается Ирка, он стал заниматься тем же самым. Он снял футболку и прополоскал ее под водопадом. Он снял шорты и прополоскал их под водопадом. Он оделся в эти мокрые насквозь футболку и шорты и спросил:
– Можно? Ирка не ответила.
– Можно? – еще раз спросил Блинков-младший и стал медленно оборачиваться.
Он увидел огромные выпученные глаза. Он увидел оскаленную пасть с высунутым языком. Он увидел оттопыренные уши.
– Ну ты и дурища, Ирка! – сказал он.
Ирка перестала корчить рожу и сказала обиженно:
– Сам дурак!
И солдатиком прыгнула в бассейн.
Блинков-младший не стал прыгать за ней, а просто ушел. В глубокой, надо сказать, задумчивости. Потому что, если девчонка обзывает тебя дураком, это не всегда означает, что она в самом деле считает тебя дураком.