— Принцесса — высший свет, — определил корреспондент «ЖЭ». — Ладно, дам три.
Цена показалась Блинкову-младшему справедливой, но расслабляться не следовало.
— Деньги вперед, — сказал он акуле пера.
— Разберемся, — туманно пообещал Дудаков. — Пойдем ко мне.
И они пошли в пропахшую табаком и пивной кислятиной квартиру художника слова.
— Так я и не побегал. Гроблю здоровье на этой работе, — довольным голосом жаловался Дудаков.
Продавать новости в «Желтый экспресс» Блинкову-младшему было не впервой. Да если хотите знать, из двухсот четырех блинковских долларов семьдесят два было заработано журналистикой, причем один раз под заметкой стояли две подписи: «Дмитрий Блинков, Игорь Дудаков», по алфавиту. Заметка была про то, как в школе искали и не нашли бомбу. «Компетентный источник, — писал Дудаков про Блинкова-младшего, — сообщил корреспонденту „ЖЭ“, что в этот день в седьмых классах должна была состояться контрольная по геометрии. Можно было бы предположить, что неизвестный, который сообщил по телефону о якобы заложенной в здании школы бомбе, — один из нерадивых учеников. Однако эта версия представляется сомнительной, поскольку звонивший говорил густым басом».
Именно в тот раз Дудаков ему не заплатил. «Либо слава, старичок, либо деньги», — сказал он, и Блинков-младший выбрал славу. Потом, конечно, пожалел. Это когда князь Голенищев-Пупырко-младший стал густым басом требовать свою долю гонорара.
Вообще Дудаков часто жухал. Расскажешь ему новость, а он: «Это, старичок, было новостью, когда керенки отменили». Потом смотришь — заметка в «ЖЭ», слово в слово. А Дудаков смеется и говорит, что воспитывает в тебе коммерческую хватку.
Вот по этой причине корреспондент «ЖЭ» и его компетентный источник не столько писали заметку, сколько торговались.
— В могильнике сарматской принцессы… — начинал Блинков-младший.
— А давно она умерла? — деловито уточнял Дудаков.
— Дату не знаю, — признавался Блинков-младший. — Примерно две тысячи лет назад. Об этом писал «Столичный отморозок».
— Ах, «Отморозок»? Две тыщи лет назад? И это ты называешь новостью?! Доллар! И то по моей доброте! — ревел Дудаков и кидался в Блинкова-младшего ручкой со знаком какой-нибудь фирмы. Таких дареных ручек у него была целая коробка.
— «Отморозок» только писал, что нашли ее могильник. А в могильнике кое-что было, — поймав и прикарманив ручку, говорил Блинков-младший. — Двадцать рублей на стол, курс доллара уточним после.
— Не доверяешь. Это, в конце концов, унизительно, — жаловался Дудаков. — Скажи, что там было, и на тебе десятку.
— Я сказал одному журналисту, что в Ботаническом саду готовят цветы для канцлера Германии, — маминым холодным тоном напоминал Блинков-младший, — так он про это написал статью с фотокарточками, переврал фамилию садовника Иванова и забыл со мной расплатиться.
— О, времена, о, нравы! — стонал Дудаков. — Я в твои годы совершенно бескорыстно собирал металлолом на строительство пионерского тепловоза. Забирай свою десятку, скряга.
— Семена, — кратко сообщал Блинков-младший. — Еще десять рублей.
Корреспондент «ЖЭ» швырялся ручками, плевался, кричал, что мир катится в пропасть, и он, Игорь Дудаков, не кончает жизнь самоубийством только потому, что ему не на кого оставить страну. Не на такую же смену, как этот юный Гобсек. При этом он смотрел на Блинкова-младшего с гордостью, как учитель, воспитавший в своем ученике коммерческую хватку.
В конце концов Дудаков спохватился, что уже пятый час, а ему еще надо отписаться за вчерашние задания. Он перестал торговаться, и дело пошло гораздо легче.
В половине шестого Блинков-младший вышел во двор. Это был не утренний Блинков-младший, который страдал у зеркала со своим расквашенным носом, куксился, кис и даже поливал огород. Это был другой человек, потому что:
а) уставной капитал его банка пополнился на пять настоящих долларов,
б) в руках у него была картонная папка с названием «Желтого экспресса», и буквально первый встречный сантехник Николай Никифорович это название прочитал и, наверное, подумал: «Такой молодой, а уже внештатный корреспондент»,
в) в папке, кроме дудаковских заметок, лежала целая двухстраничная статья, подписанная «Дмитрий Гавриловский, Игорь Дудаков». Псевдоним ему посоветовал взять соавтор Дудаков, сказав, что журналисту неудобно хвалить собственного папу, а под псевдонимом — сколько угодно. И, наконец,