Блин

Юз Алешковский Блин

© Юз Алешковский, 2021

* * *

На Масляничном корпоративе старший художник «Газеты Наших Нравов» Григ Сундарев, устроив вопиюще пьяный скандал, вырвал изо рта, взятого за горло Главного Редактора Недоволкова, обе его вставные, безостановочно жующие святые блины, типа челюсти протезов и глумливо растоптал их собственными ногами.

— — —

Господин Ваша Честь и присягнутые к таковому товарищи-граждане, так сказать, постоянно заседающие в Нарсудах нашей многострадальной Родины матерей и отцов, включая дальних предков, по линии двух Мировых войн.

Заранее предупреждаю, клянусь всей своей кровопийственно безжалостной ипотекой, что буду говорить только трижды правду и не закрывайте мне рот всякими молотками с колокольчикками, фильтруя мой базар, иначе немедленно подниму на ноги, что б не сказать, на какой ещё член моего личного тела, всю эту вашу, тут я промолчу, ООНщину вместе с чёрно-жёлтой, понимаете, прессующей на букву ХЭ с Й кратким, нашу журналистику, за неимением твёрдой несгибаемой руки вождя бывшей дружбы народов, увы, переходяшей в массу неприятных чувств и мнений. Ну, это, как говорят боксёры, хук с ними. Пусть переходят, куда хотят, где светит, но не греет и, конечно, наоборот.

Я чего категорически не могу не сказать? Ведь наша корпорашка нахрена, спрашивается, собралась? Мы религиозно явились погулять на Масленницу, а не просто выжирать стакан за стаканом и наоборот, если затошнило. И когда пострадавший Недоволков, падла позорная, назузюкавшись, стал то и дело вставлять в свои вонючие здравицы «блин», «блин», «блин». Да-да, реально через слово: «блин», «блин», «блин». Ну, тут я не стерпел, поднялся и крикнул, чтобы он заткнул свою гнойную пасть и не смел, паскуда, называть всякие «бля, бля, бляки» «блинами», издавна святыми, Ваша Честь, для верующего и неверующего русского человека — даже безбожно озвучивающего самые крутые матюги. Такими мы родились, такими и откинем копыта.

Но Недоволкин, штопанный гондон, продолжая набивать хавало святым для народа продуктом, можно сказать, Небесного Класса, возражает и даже доказывает.

«Ты, блин, знаешь, кто ты, блин, есть, и какого шершавого ты, блин, топчешь нашу, блин, землю, блин, вокруг хуя, блин, босиком?»

Тут я, виноват без вины, не воздержался, вырвал у него из хавала оба протеза и растоптал их гневными своими ногами, а Недоволков начал шепеляво меня обзывать, типа шопляк, шукоед, шука поджаборная, шукин шын, шикопрыга и так далее, что заставило меня залепить его хавало паштетом из куриных пупков, а он поперхнулся, упал и, видите ли, задёргал своими забугровыми полуботинками. Ну, а весь корпоратив хохотал, священные блины, само собою, уминая.

Тогда я вылил на Недоволкова пару бутылок ледяного пива, вбухал ему в горянку полстакана виски, а он чумовато очухался, набил очередной блин красной икрой с горчицей, как-то прожевал его и вдруг объявил, мол, леди и джентельмены, Грига Сундарев прав. Поэтому, если кто-либо, включая меня и прочее начальство, упомянет вместо разных бля-бля-бляков, в натуре священный «блин»… словом — чтоб меня ведьмы-бляди вымели мётлами прямо в ад, — никаких вам ни премиальных, ни продуктовых, блядь, наборов и прочих, блядь, профсоюзных благ. Спасибо тебе, Грига за дружеский подсказ. Всем Отделам. Совместно с Высшим Руководством РПЦ, поручаю завтра же начать общероссийскую дикуссию о ставшем, к сожалению, общепривычным, недопустимо оскорбляющим достоинство Святого Блина, позорным преступлением против родного Языка и самого мата, — его неотъемлемой исторической части. Без мата, бляупункт, жисть у народа была бы и не жистью, а пристанционным сортиром станции, но которой останавливаются лишь любимые бомжами товарные поезда.

Потом все мы славно догуляли Масленницу, и вот тут нагрянули поддатые менты, которых кто-то вызвал два часа назад. Меня захомутали, хотя Главред настаивал на прекращении Дела. Однако его твёрдо одёрнули, мол, сие преступление совершено не против вас лично, а против самого Закона.

Как говорится, «писец» подкрался незаметно, осуждайте, но я за решкой буду дёргать РПЦ, чтоб трудящиеся священнослужители нагружали самую суровую анафему на почитателей почти всенародно отвратительного лицемерия, порочащего святейший символ животворящего солнца — великий русский Блин.

Сколько же можно саморазрушаться, Ваша Честь, плюс лица заседающих ради присяги? До конца Света что ли? И неужто все мы, культурно, блядь, говоря, совершенно похудели?

Юз Алешковский