Митек смирился бы, но трусы у него были неподходящие. Не девчоночьи. Стыдиться тут нечего: приличные мужские трусы с полусотней мелких надписей «Good night America». Только эти приличные не доходили до края подола на какие-нибудь полпальца. Стоило подолу выкинуть очередной фокус, как все кому не лень могли прочитать, что Блинков-младший желает Америке спокойной ночи.
Наконец, босоножки. Они были пониже «платформ», на которых Митек вообще не смог ходить, но все же отличались от привычных кроссовок, как учебник от тонкой тетрадки. Из-за высоких каблуков приходилось идти на цыпочках. Через час у Митьки так разболелись ноги, что он стал просить:
– Девчонки, присядем.
Суворова с Иркой загадочно переглянулись и присели.
Не прошло и пяти минут, как на скамейку рядом с ними плюхнулся какой-то балбес и, не откладывая дела в долгий ящик, положил руку на спину Блинкову-младшему.
В пальцах свободной руки балбес катал слюнявый окурок без фильтра. Ногти украшала черная кайма. Митек окаменел. У него не хватало воображения представить себе, что такая же грязная лапища гладит его по лопаткам. А она гладила!
Балбес галантно сплюнул сквозь зубы и начал развивать успех:
– Скучаете, девушки?
– Еще бы не скучать, – мрачно ответил Блинков-младший. – День к вечеру, а мы еще никому рожу не начистили. Но теперь-то все в порядке.
– Не понял! Ты это мне говоришь? – Балбес не угрожал, он действительно не понял.
– Нет, Пушкину. Катись отсюда, – буркнул Блинков-младший.
– Это ты МНЕ говоришь? – уже с другой интонацией повторил балбес и отвесил ему звонкую оплеуху, не посмотрев, что Митек – девчонка. Впрочем, нет, парня он двинул бы кулаком.
Блинков-младший легко взял на прием не ожидавшего сопротивления нахала и бросил его в колючие кусты боярышника.
Со скамейки они ушли, пока балбес выцарапывался из колючек. Митек не хотел встревать в серьезную драку, потому что боялся порвать платье.
Но балбес догнал их и поплелся сзади. Судя по всему, его покорила решительность Блинкова-младшего.
– Девушка-а! – ныл он заискивающим голосом. – Девушка, вы, наверно, спортом занимаетесь?
– Ага, каратэ. Розовый пояс, – соврал Блинков-младший.
– Розовых поясов не бывает, – не поверил балбес.
– Это у вас не бывает, а у девушек бывает. У мужчин синий, а у нас розовый.
– Девушка-а…
Подхватив девчонок под руки, Блинков-младший заставил их ускорить шаг.
– Девушка-а, показали бы приемчик! Ну что вам стоит, девушка?
Митек резко обернулся и показал.
На этот раз кустик оказался пожиже, и балбес выбрался из него довольно быстро.
– Девушка-а, я имел в виду в замедленном темпе.
– В замедленном темпе я только похоронные речи читаю, для торжественности, – сообщил Блинков-младший.
– Девушка, а вы мороженое любите?
– Кушать люблю, а так – нет, – ответил Блинков-младший фразой из анекдота.
Балбес отстал.
– Мороженое пошел покупать, – сообразила Суворова. – Давай смываться, а то не отлипнет.
Они побежали к выходу из парка и вскочили в подошедший автобус. Не успел автобус отъехать, как на аллее, с которой они только что убрались, мелькнули три бегущие фигуры. Суворова ошиблась. Балбес ходил не за мороженым, а за дружками.
На душе у Блинкова-младшего кошки скребли. Девчачья жизнь казалась беспросветной.
– Девчонки, – попросил он, – соврите мне, что так бывает очень редко.
– Так вообще не бывает, – печально сказала Суворова, – Обычно пристают и не знаешь, куда деваться. В тяжелых случаях я дерусь ботинками.
– А в нетяжелых?
– Убегаю. Но дело-то даже не в этом, Блинок! Может, он приставал с самыми лучшими намерениями?! Пока не познакомишься, человека не поймешь. А как познакомишься – не отошьешь. Чем он пакостней, тем крепче пристает.
– А не надо по вечерам в парке шататься, – заметил Блинков-младший. – Порядочные люди в это время дома уроки делают.
– Так дома сидеть – вся жизнь мимо пройдет, – вздохнула Суворова.
Блинков-младший почувствовал, что смертельно ревнует Ирку к парковым приставалам.
– Теперь-то я знаю, что у вас за вечерние прогулочки! Все Ивану Сергеевичу расскажу, – заявил он с чисто девчачьей вредностью и даже высунул язык.
– Ябеда! – среагировала Ирка.
– Воображала!
– Сама такая!… Ой, Митек, я начинаю привыкать, что ты девчонка!
В маленьком парке у метро к ним тоже приставали, но наученный горьким опытом Блинков-младший только молча ускорял шаг.
Расщедрившаяся Суворова отдала ему свою сумочку со всей девчачьей чепухой. С ней тоже возникли проблемы. Митек привык носить тяжелые школьные сумки, а про легонькую суворовскую все время забывал. Ремешок то и дело соскальзывал с плеча и повисал на руке или, хуже того, сумочка вообще падала. Если бы не девчонки, Блинков-младший посеял бы ее через пять минут.