Дверь камеры была открыта. Ее зияющая пустота звала отправиться в удивительное путешествие. И вовсе не нужна для этого сомнительная помощь доктора Квинзель.
Убей его – повторил голос в голове.
Да кого убить?! – злобно ответил самому себе Артур, - кого еще убить?
В коридоре никого не было. Удивительно, куда только запропастилась вся охрана, обычно блуждавшая здесь без дела. Отправились пить чай с этой стервой Лилиан? Вот и следующая кандидатура, с чьей мерзкой физиономии надо стереть самодовольную ухмылку. Где она может быть?
Артур метался по коридору, распахивая ключами санитара двери одну за другой, но нигде не мог отыскать эту маленькую ведьму. Пораженные внезапной свободой заключенные-пациенты неуверенно выбирались из своих берлог, лепеча что-то себе под нос и оглушая округу громкими бессвязными криками.
Конечно! – спохватился он. Тот самый кабинет, куда его таскали на эти бессмысленные и бесконечные душещипательные беседы. Она же любит проводить время там, играя в психиатра.
Убей его.
Он ворвался в кабинет, словно ураганный ветер, сдирающий все двери и ставни с петель, но был вынужден остановиться, чуть не потеряв при этом равновесия.
За столом сидела доктор Квинзел. Она была неподвижна, словно статуя или зачарованная жена Лота, все-таки ослушавшаяся мудрого совета своего супруга. Было в ней что-то от куклы или сломанного манекена – странная, неестественная поза, склоненная на бок голова, приоткрытый рот и застывшие остекленевшие глаза. Вдоль стены стояла пара санитаров, тех самых, которые были похожи, словно уродливые братья близнецы, выбравшиеся из материнской утробы сросшимися и разделенные скальпелем самонадеянного врача. Санитары были также неподвижны, словно находились во власти того же странного, сомнамбулического колдовства.
Артуру стало невыносимо стыдно за устроенный переполох, за кровавые пятна на больничной пижаме, за тяжелое дыхание и горящие глаза. Он бросился к Харлин, заставил ее подняться, схватив за плечи и посмотреть на себя.
Убей его.
- Простите, доктор, - взволнованно забормотал он, - я не хотел… я думал вы больше не придете… я ждал вас и чуть не сошел с ума… Чуть не сошел с ума, - зачем-то повторил он.
Харлин была все также неподвижна. На ее кукольных приоткрытых губах играла легкая улыбка, а глаза были уставлены в одну точку.
Убей его. Убей. Убей. Убей.
Он отпустил Харлин и попятился, даже не обратив внимания на то, как бессильной тряпичной куклой доктор плюхнулась обратно на место. Он попятился и схватился за голову с такой силой, что вырвал у себя приличный клок волос.
Да кого нужно убить?! Ты?! Замолчи уже наконец… Или скажи… Кого?! Кого убить!?
- Заткнись, заткнись, заткнись! – закричал Артур.
Харлин вдруг встрепенулась и ожила. Она поднялась с места и шагнула к нему, лицо ее было исполнено жалости и сострадания. Она неуверенно дотронулась до его вздрагивающего плеча.
- Артур, - нежно проговорила она, - мне так жаль вас… Вы ведь, в принципе, не плохой человек… Просто… просто так получилось…
- А ну заткнись! – рявкнул на нее Артур, - меня тошнит от твоей жалости.
Доктор Квинзель испуганно отпрянула, часто моргая пушистыми густыми ресницами. Ее холодные голубые глаза были влажными от слез.
- Тупая ты самодовольная дрянь, - мужчина шагнул к ней. Его пальцы сомкнулись на шее девушки, - думаешь, что мне легче от твоей жалости станет?! – он с силой ударил Харлин головой об стол.
Она заплакала. В ее глазах была мольба, но вместе с ней и эта невыносимая унизительная жалость.
Убей его! Убей! Убей! Убей!
Словно вымещая злость на навязчивый голос на своей беспомощной жертве, он еще несколько раз заставил ее хорошенькую физиономию встретиться с недружелюбной поверхностью стала. На пухлых губах девушки выступила вызывающе-алая капля крови. Артур стер ее и не удержался от искушения слизнуть со своих пальцев. Так вот какой у тебя вкус? Вкус у твоего лицемерного сострадания.
- Пожалей лучше себя! – рявкнул он и перевернул девушку к себе спиной. В висках стучала и пульсировала кровь, глаза застилала мутная пелена. Вот ведь забавная ситуация? Доктор явилась сюда такая чистенькая, такая правильная, чтобы милосердно слушать его драмы и кивать, а теперь получит свою печальную историю. Свою сенсацию.
- Нет, пожалуйста, - пролепетала она срывающимся на рыдания голосом. Он задрал ее идеально-белоснежный халат, узкую юбку и сдернул белье. Пальцы запутались в ее выбившихся из прически волосах и, смотав их в тугой узел, потянули на себя, заставив ее закричать.
Ну что, Лилиан?! Как тебе такая биохимия? Пожалуй, с тобой тоже нужно будет хорошенько разобраться, прежде, чем убить, конечно.
Убей его.
Харлин скулила, словно побитая собака. Поразительно, какой жалкой она была в этот момент! И где ее уверенность в себе, дурацкие вопросы, раздражающий блокнот, ручка и… этот чертов диктофон? Надо было засунуть его ей в глотку поглубже.
Убей его. Убей. Убей. Убей.
Отвратительный голос мешал ему сосредоточиться и получить истинное удовольствие от процесса. Его нужно было срочно вырвать из головы и уничтожить, потому что он портил всю забаву.
Убей. Убей. Убей.
Артур со злостью оттолкнул Харлин и она, сползя со стола рухнула вниз, по дороге опрокинув тяжелый металлический стул. Девушка совершила жалкую попытку отползти в сторону, но он снова ухватил ее за волосы, чтобы заставить посмотреть на себя. Он ошарашено отпрянул, столкнувшись взглядом со своим собственным лицом.
Убей его. Убей Артура Флека.
Он попятился и обернулся на санитаров. У каждого из безликих истуканов было его лицо.
Убей его. Убей. Убей. Убей.
Стены сужались, грозя раздавить его. С потолка начала сыпаться штукатурка, где-то в углу хрустнул, раздавленный покореженный стул.
Убей его.
Он хотел снова схватиться за голову, когда увидел, что кожа на руках начала лопаться и пузыриться, словно покрытая чудовищными химическими ожогами. В отчаянном порыве, он принялся сдирать волдыри и взбухшие ошметки плоти. Сквозь собственный крик он услышал смех, вырывающийся наружу и в тоже время доносившийся откуда-то со стороны и заполнявший собой тесную комнату. Смех-проклятие. Смех-очищение. Он даже не представлял себе, как пугающе смеется, пока не услышал это сейчас.
Убей его и войди в огонь.
Выпусти огонь наружу.
Артур осатанело рвал на себе кожу и пол вокруг него покрывался окровавленными рваными кусками, больше напоминавшими используемый театральными гримерами искусственный латекс. Он выдирал смех из себя, разрывая себе рот, застывший в чудовищной безумной улыбке.
Боль становилась невыносимой. Она оглушала. Она слепила. Не существовало больше ничего, кроме этой боли, в которой он корчился на полу, пытаясь стать максимально маленьким, исчезнуть, перестать существовать.
Голос затих и в мгновение вся бесконечная агония закончилась.
Он поднялся на ставших ватными ногах и застыл, увидев перед собой огромное зеркало. Амальгама была старой и потертой, местами облупившийся от времени.
Он улыбнулся своему отражению и прочертил кровью две ровные линии на щеках, продолжающие улыбку почти до ушей.
Ты свободен.
Комментарий к Трансформация.
Рекомендовано к прочтению под трек Sopor Aeternus & The Ensemble of Shadows - “Transfiguration”.
Очень жду вашей критики и комментариев. <3
Пока отправляюсь в небольшой запой, продолжу примерно в середине следующей недели, когда из него, надеюсь, выберусь)
========== “Прощай, мой печальный клоун” ==========
Харлин ничуть не сомневалась в принятом решении: она больше не вернется в Аркхем. Она была настолько взволнована и взбудоражена, что за эту мучительно-долгую неделю, успела порвать все свои записи и размотать кассетные пленки и пожалеть об этом несколько раз и нелепо пытаться вернуть целостность испорченным вещам. Как только одни оказались на дне мусорного бака, девушка решила отправить туда и воспоминания. Верно! Нужно выбросить все это из головы и забыть как страшный сон… или… все-таки жаль потраченного времени и усилий, по-детски обидно за нереализовавшиеся амбиции и нелепое поражение.