Крис предложил старику сигарету, и тот не стал возражать. Охотник на вампиров поднес аборигену спичку, и пока тот прикуривал. Крис, стараясь не вызвать подозрений, небрежно спросил:
– Скажите, вы проживали здесь или поблизости в 1963 году?
Старик выпустил из ноздрей дым и сказал:
– Начитались, должно быть, всякой дряни о разных чудовищах в горах? Так вот знайте, что каждое слово, написанное в те дни об этом городишке, – чушь собачья. Да, да – каждое слово!
– Это почему же?
– А потому что ни один из этих писак не удосужился сюда приехать и на месте разобраться, что и как! На самом деле никто не знает, что здесь происходило. Мы, в Бейкер-Бридже, живем в пяти милях отсюда – и то не догадываемся.
Крис посмотрел на видневшиеся кругом следы запустения. Судя по всему, Берроуз и в лучшие времена являлся не самым уютным уголком на свете. А уж когда поблизости поселилась Мэрилин Уэббер… Жители города, должно быть, неоднократно задавали себе вопрос: за какие грехи на них обрушилась подобная напасть?
– Вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Мэрилин Уэббер?
– Что-то такой не припомню.
– а о Рейчел Кейтс?
– Не имею чести знать.
– Тогда вы, может быть, слышали о докторе Эндрю Мартине?
Старик покачал головой.
– В таком случае скажите, что вы сами по поводу всего этого думаете?
– Да ничего я такого не думаю. Но вот результаты мне видеть приходилось. Вот бедолаги! Некоторые из больных бежали из этого города к нам в Бейкер-Бридж – только бегство им не помогло. Все они были психи – будь здоров! И со временем умерли – все до единого. Так-то! – закончил рассказ старик и бросил взгляд через дорогу, где виднелась заброшенная церквушка. Пронзительные зимние ветры сорвали покрытие с кровли, а время лишило церковь былой торжественности и значительности. Теперь она тихо отходила в небытие, постепенно разрушаясь с каждым годом…
– И что же, никто не знает причины этой болезни?
– Есть кое-какие соображения. Власти нам твердят; что это был вирус, но мы-то знаем цену этому бреду. Есть люди, которые полагают; что виной тому некое животное, поселившееся в здешних горах, – тут он кивнул головой в сторону гор, стеной окружавших Берроуз. – Говорят, что оно похоже на человекообразную обезьяну. Некоторые договаривались до того, что называли этого зверя – подумать только! – человеческим существом.
– Человеческим?
– Именно. Были два психа, которые утверждали, что это женщина. Красивая голая женщина. Странные соображения, доложу я вам.
Крис и Кэтрин обменялись взглядами. Итак, Мэрилин Уэббер, Рейчел Кейтс и вот теперь – Роберт Старк. Только где он?
– Они утверждали, что виной всему красивая обнаженная женщина, – загоготал старик. – Разве это не доказывает, что они рехнулись?
Они молча наблюдали, как старик удаляется от них под дождем. Его силуэт постепенно терял очертания и скоро растворился в плотной молочного цвета пелене. Кэтрин прижалась к Крису и поцеловала его в щеку.
– Давай-ка выбираться отсюда, – предложила она. – Уж больно здесь мокро, холодно и…
– Мрачно, – закончил за нее Крис.
Они снова сели в арендованный ими автомобиль и навсегда покинули Берроуз. На обратном пути они проехали через Бейкер-Бридж, где жизнь все еще теплилась, а через полчаса выбрались на магистраль, которая вела в Уинстон-Салем, находившийся уже в штате Северная Каролина. Первой нарушила тягостное молчание Кэтрин.
– До сих пор не пойму, почему она нас не убила? – тихо спросила она.
Роберту надоело бултыхаться в бассейне, и он выбрался из воды. Над головой ярко сияло солнце. Он глянул в сторону моря и увидел узкую полоску малахитового цвета, которая виднелась вдали, смыкаясь с обесцвеченным жарой небом. Вилла Рейчел была великолепна. Роберт про себя решил, что пора собираться. В два часа дня его ожидала встреча с адвокатами Рейчел, готовившимися передать в его собственность все, чем когда-либо владела эта женщина. Люди, которые занимались ее делами, специально для этого приехали сюда из Лиона – города, где она родилась. Они сразу же догадались, кто перед ними, и стали обращаться с ним соответственно.
«Интересно, где сейчас Крис Лэнг и Кэтрин Росс?» – спросил себя Роберт. К величайшему своему удивлению, он узнал, что Рейчел их отпустила. Она видела, что они готовы были умереть, смирились со своей судьбой, и уже одно это явилось для Рейчел достаточным основанием полагать, что они свое получили. В данном случае она, можно сказать, проявила неведомое ей прежде снисхождение.
Лаура была слишком шокирована случившимся и вряд ли обратила внимание на его прощальные слова, когда он, придя в себя, поспешил удалиться до прихода полиции.
С моря подул свежий влажный ветерок, мгновенно смягчивший палящий полуденный зной. Роберт обратил внимание на старого садовника, вступившего в оживленную беседу с поваром. Обслуживающий персонал виллы набирался из местных жителей и состоял из четырех квалифицированных слуг – Рейчел любила жить в роскоши, куда бы ни забросила ее судьба.
Его мозг пока отказывался принимать случившееся. И дело тут было вовсе не в моральных принципах. Лишь после того, как он унаследовал весь огромный жизненный опыт Рейчел и ее безграничные познания, ему удалось до конца осознать величие своей убитой подруги.
Хотя Роберт и стряхнул с себя человечность, словно горькое утреннее похмелье, он поначалу продолжал верить, что заложенные в него с детства принципы смогут отвратить его от убийств и не позволят ему сделаться чем-то вроде Рейчел. Он в самом деле не мог себя простить за то, что сделал с Верноном. Вот и Лауру ему вовсе не хотелось убивать, хотя Рейчел очень на этом настаивала. Его отнюдь не прельщала перспектива бесконечных убийств, на которые, по словам Рейчел, он был обречен лишь по той причине, что его трансформация в новое существо удачно завершилась. Ему не хотелось превращаться в кровавого маньяка, потому-то он и разделался с Рейчел, желая прекратить вакханалию убийств и насилия. Итак, вдохновленный благими намерениями, он убил ту, которую любил.
Но теперь она сделалась частью его самого, и он осознал все богатство ее натуры. Он понял наконец, на какой акт самопожертвования решилась эта женщина, когда предложила ему Лауру в качестве свадебного подарка. Он поглотил Рейчел полностью и окончательно убедился, что убивать ему все-таки придется. Увы, он был рожден, чтобы гнаться за добычей и под конец вонзать свои клыки ей в шею. Он выяснил, что жизнь человека вовсе не такая уж большая святыня, как предполагал раньше. Нынче человек казался ему крайне незначительным существом, о котором не стоило сожалеть и который вряд ли представлял собой значительную ценность перед лицом бесконечного времени. Рейчел была права во всем, но теперь ее не стало, а он, Роберт, обречен следовать ее правилам игры. И он сделает так, что ее дух будет им гордиться. Что же касается коллекции мыслей и воспоминаний других людей, которую Рейчел составила благодаря своей способности усваивать богатства человеческого духа, то его собственная коллекция, – а ей еще только предстояло родиться – посрамит даже это несравненное собрание. Роберт только приветствовал ясность открывавшейся перед ним перспективы. Новые жертвы помогут ему справить тризну по бедняжке Рейчел.
Хуже всего было другое: теперь Роберт отчетливо представлял себе тот ужас, которому в течение двух веков противостояла его бывшая возлюбленная. Но пока что проблема вселенского одиночества не слишком волновала, он займется ею позже, по прошествии многих и многих лет. Да и Рейчел он не потерял окончательно – она жила в нем. И не было силы, способной их разлучить.
Взглянув на бирюзовую поверхность моря, Роберт закурил. Он снова вернулся к своей старой привычке. Но подобно Рейчел, он больше не дымил, как паровоз. Теперь он курил не от отчаяния, а ради удовольствия.