– Я думала, тебе понравится эта информация, – сказала она Дункану, уводя полковника с собой.
Он почувствовал на себе взгляд Анны, которая наблюдала за ним с другого конца гостиной. Не об этом ли она уже предупреждала его? Он должен был узнать больше, и как можно скорее. Он подошел к группе, окружавшей доктора Овертона.
Овертон выглядел возбужденным и слегка пьяным. Его раскрасневшееся и довольно дряблое лицо говорило о том, как много он всего наворотил в последние два года.
– Привет, Стирлинг. Слыхал о животрепещущей теме?
– Слыхал.
– Замечательная должность для кого-то, – вздохнул Хеддл.
– Будет много конкурентов, – заметил кто-то рядом с ним.
– Конкуренция должна быть ограниченна, – авторитетно вмешался Овертон. – Во-первых, это место должен получить молодой человек.
– Примерно вашего возраста, – предположила Анна, выглянув из-за плеча Дункана.
Раздался смех. Овертон демонстративно отхлебнул виски.
– Почему бы и нет? Я имею такое же право на это кресло, как и любой другой. Комиссии нужен кто-то с опытом работы. Будет справедливо, если предпочтение отдадут врачу из Фонда. Я старший преподаватель. И у меня квалификация врача первой категории.
За этим заявлением последовало короткое молчание. Затем раздался голос Анны. Со странной задумчивостью она заметила:
– И правда, если вы так говорите, у вас, похоже, довольно хорошие шансы, Овертон.
– Ну… может быть, – нарочито поосторожничал Овертон. Он с улыбкой повернулся к Дункану. – Что ты об этом думаешь, Стирлинг?
– Я твой гость сегодня. Я бы предпочел не говорить.
Овертон покраснел:
– Боишься высказать свое мнение?
Дункан не вытерпел. Он сказал опрометчиво:
– Я не думаю, что ты подходишь для этой работы, Овертон. Кресло должно принадлежать первоклассному врачу.
– Так и будет, – сказал Овертон. – Кого бы ни предложила комиссия, у меня больше шансов.
– Если это пари, – возразил Дункан, – я готов принять его.
Глава 48
Гости Овертона с удивлением уставились на него. Он понял, что этой неловкой сценой может разрушить свои почти верные шансы на место директора Фонда. Что-то невнятно буркнув, он поспешно отвернулся, чтобы снова наполнить свой бокал.
Небольшая группа вокруг Дункана рассеялась. Он чувствовал себя совершенно подавленным. Внезапно он ощутил прикосновение к своему рукаву. И, обернувшись, увидел рядом с собой Маргарет.
– Я все думала, когда ты вспомнишь о моем существовании, – улыбнулась она. – Пойдем выпьем чего-нибудь.
Он последовал за ней к пустой буфетной стойке, где Маргарет налила два бокала шампанского.
– Дорогой Дункан! Ты выглядел таким мрачным, а мог бы быть довольно забавным, если бы постарался.
– Я буду забавным, если выпью шампанского. Честно говоря, Маргарет, я не хотел бы смешивать напитки.
Но она не принимала возражений.
– Давай выпьем за будущее – и за нас! – В ее тоне был оттенок безрассудства.
Коснувшись края его бокала своим, она осушила бокал.
– Я пью и за прошлое, Маргарет, – будущее может оказаться довольно запутанным.
Она покачала головой:
– Нет-нет, Дункан. Впереди нас ждет много хорошего!
Она открыла дверь на маленький балкон.
– Давай для начала посмотрим на луну. Она почти полная и очень даже симпатичная.
Он последовал за ней с чувством беспокойства, которое усилилось, когда она закрыла занавеской дверь, отгородив их от всех на крошечном балконе высоко над безмолвным городом. Луна была поистине великолепна – огромный белый диск сиял за зубчатыми стенами замка, над глубокими тенями садов, примыкающих к Принсес-стрит.
Она вздохнула:
– Мы никогда прежде не смотрели на луну вместе, правда, Дункан?
– Правда, – сухо ответил он.
– Если бы смотрели, все могло бы сложиться совсем иначе.
– Да, могло бы, Маргарет.
– О, Дункан, я совершила печальную ошибку.
– Мне жаль, Маргарет, – с чувством неловкости ответил он, отводя от нее глаза и глядя в ночь. – Возможно, через какое-то время все наладится. Поначалу брак может быть трудным, но, когда два человека учатся уступать друг другу, они часто сближаются.
– Только не надо этих банальностей. Я достаточно натерпелась от своей тети. Почему я не могу сказать прямо? Я совершила ужасную ошибку.
Она с манящей, вызывающей откровенностью положила руку ему на рукав:
– Ты – вот кто был для меня настоящим. Именно ты! Это правда. Я поняла это только тогда, когда было уже слишком поздно.