Но, согласитесь, одно дело, когда вы Джейкоб Каннингхэм или Рэйчел Стаффорд, а другое — когда Джейкоб Кац или Рэйчел Бердичевски. Есть ведь красивые имена: Сидней, Милтон, Маршалл, Сеймур и еще многие другие, ничего общего с дедушкой из-под Киева или бабушкой из Шклова (у нее даже фамилия Шкловер) не имеющие.
Разве это можно сравнить с Норманом Шкловером или Сиднеем Финкелынтейном!
Прошло совсем немного времени, и сказать в Америке: «У меня два брата — Сидней и Милтон», становится примерно тем же, что в Москве заявить о братьях Яше и Марике…
Не будем клеветать на евреев ибр дер ям или заокеанских: в сущности, у них тот же фольклор, что и у российских евреев, и песня «Ойфн припечек брент а файерл» не менее популярна среди них и, увы, не более понятна молодому поколению — и та же гефилтэ фиш и бульон мит локшн (с лапшой) стоит на их праздничном столе. А еще у них сугубо национальным блюдом считается борщ — а боршт, который мы тоже любим, но за истинно еврейское блюдо не держим, как, впрочем, и шварцер бройт — черный хлеб, продаваемый как деликатес по высокой цене в еврейских магазинах.
И хотя проблемы в Америке и России у евреев не совсем одинаковые («Аф мир гезукт дозике цурес/цорес!» — «Мне бы ваши проблемы!»), но есть некоторые общие. К именам это относится в полной степени.
Не будем же обвинять всех американских евреев в пристрастии к англосаксонским именам. Хватает там и Дэйвидов, и Джейкобов, и Рэйчел, а последнее время Иланов и Иланит, Ронов и Геул — прямо как в Израиле! Но тенденция к именам, не сразу бросающимся в глаза, как еврейские, существует.
Впрочем, чтобы разобраться с ней, нам придется сделать а шритл аройс фин ди Голдене Медине — шажок в сторону от Америки.
Шажок, правда, не такой уж маленький: назад в Старый Свет. Здешние, так сказать, «старосветские евреи» давно замечены в том, что не любят выделяться своими именами среди окружающего населения. Достаточно того, что выделяются фамилиями. Это, впрочем, тоже не обязательно. Есть и такая слабость, как переделка фамилий, но это встречается все же реже. Во всяком случае, у нас в России (добавим для политкорректности: в СНГ и странах Балтии).
Имена для внешнего мира выбираются нейтральные. То есть в форме, вполне приемлемой и как бы не режущей слух православным. Например: Боря, Гриша, Миша, Марик, Лева. Женские — Соня (значит, бабушка была Саррой), Маша, Ася. Как-то так само собой получается, что только некоторые имена становятся распространенными именно среди евреев и все реже и реже встречаются у других народов. Прошу понять меня правильно: все перечисленные имена не обязательно говорят о принадлежности носителя к сынам и дщерям Израилевым. Но именно их скопление — в одной ли семье, в кругу ли ваших друзей — позволяет сделать именно такой вывод.
С другой стороны, евреи, не сговариваясь, избегают многих, даже распространенных среди соседей, имен.
Многих ли евреев вы встречали по имени Иван? То, что оно происходит от ивритского Йехоханан, всем известно, но… Или есть ли у вас знакомая девушка Анфиса Кац? Или Лукерья? Сестры Анфиса и Лукерья Кац? Опанас Бергельсон? Как правило, это относится к именам, очень уж национально окрашенным: «русский Иван», к примеру. Что ни говори, а как бы почти любой еврей из тех, что предпочитают замаскироваться, ни старался, а видит предел, дальше которого заходить все-таки неприлично. Опять-таки, а свои что скажут?
Конечно же, правил без исключений не бывает. Я бы даже сказал, исключений демонстративных. Допустим, некий писатель-юморист, бурно начинавший в студенческой самодеятельности, меняет фамилию (то есть сначала берет псевдоним, столь необходимый творческой личности, а потом превращает его в фамилию, родовое имя, так сказать).
Был он, к примеру, Овсищер (все имена в этой историйке выдуманные!). Но стал, скажем, Петляев. Потом все его зовут Петляевым, и он сам начинает как бы верить, что он Петляев. Свое имя у него нейтральное, но (см. выше) частое именно, скажем, среди участников КВН. Но уж зато сына он называет (чуть было не сказал «крестит») демонстративно — по-нашему, по-петляевски: Иван. А так как подробности его личной жизни становятся фактами его творчества, то многократно в печати и по телевизору заявляет: «Мой парень Ваня Петляев…»