Так что, когда в следующем веке Египтом правили уже не фараоны, а персы, еврейский гарнизон продолжал выполнять свои обязанности. Евреи в Элефантине в то время делились на две категории: «баал-дегел» — солдат и «баал-кирья» — горожанин.
Именно в Элефантине произошло событие, вообще-то в еврейской истории немыслимое: постройка храма. Как известно, у евреев Храм один. Судя по всему, евреи Элефантины были хорошими воинами и толковыми коммерсантами, но в религиозных вопросах были людьми темноватыми.
Храм их был построен богато: с каменными колоннами и плитами из камней, крытый кедровым деревом и с пятью воротами на бронзовых петлях. Служили в нем коганим и приносили на алтаре жертвы.
На заклание шли прежде всего бараны, но, на беду, местное египетское население поклонялось богу Хнуму, которого изображали в виде барана или человека с бараньей головой. И принесение в жертву аналогов божества не могло не раздражать египтян. Но поскольку военная сила была в руках евреев, а египтяне были всего лишь покоренным народом, сами они с еврейским храмом поделать ничего не могли и подавали жалобы персидским наместникам.
Тут надо сказать, что персы не мешали своим разноплеменным наемным войскам соблюдать свою религию, но так, чтобы это не мешало уставным обязанностям. Посему в декрете, скажем, царя Дария военнослужащим еврейского вероисповедания предписывалось отмечать Песах и четко расписывался ритуал праздника — с тем, чтобы в эти дни воинский долг исполняли другие интернационалисты на персидской службе. К примеру, арамеи или греки. Если какие-нибудь ритуалы могли помешать воинской службе, следовало получить на их проведение разрешение у персидской администрации, чтобы она могла подменить наряды и караулы.
Так вот, персидский наместник, получив жалобы баранолюбивых египтян, запросил мнение иерусалимского первосвященника и персидского наместника Иудеи. Поступил ответ, что никакого храма с жертвоприношениями у евреев, кроме Храма, не может быть. И в 411 году до нашей эры элефантинский храм был разрушен. Элефантинские евреи обратились с жалобой к иерусалимскому первосвященнику и были озадачены тем, что он даже не ответил на столь греховный вопрос. Однако они продолжали служить верой и правдой, пока город наконец не пришел в упадок, и жители покинули его. Но это произошло не скоро: в раннехристианскую эпоху.
Но была эпоха и дохристианская. И одним из главных еврейских центров тогда была Вавилония.
События, о которых мы хотим рассказать, происходили в те времена, когда арабами назывались только жители пустыни, оседлые же люди говорили по-арамейски, и евреи не были в том исключением. Жило их тогда в Междуречье Евфрата и Тигра (а уж если по-еврейски, то бейн нхар Прат у-нхар Хидекель) видимо-невидимо в огромном количестве деревень и городов. Считайте, что другие люди там были в меньшинстве. Кстати, ивритское слово «бавлим» — «вавилоняне» обозначает именно евреев, живших на этой территории.
Начало еврейским поселениям в Вавилонии положил царь Навуходоносор, переселивший в начале VI века до нашей эры многие тысячи евреев. Когда почти через полвека персидский царь Кир завоевал Вавилонию и разрешил евреям вернуться на родину (которая тогда не носила эпитета «историческая», ибо все еще было живо в памяти), вернулась меньшая часть. Места в Вавилонии уж больно были благодатные. Кажется, произошла одна из типичных ошибок еврейской истории, когда удобства чужого дома возобладали на бедностью дома своего. Даже к восстанию Маккавеев вавилонская община отнеслась безучастно.
Страна тем временем переходила из рук в руки: пришли греки, пришли парфяне, пришел — далеко еще не исламский — Иран. Положение евреев не подвергалось изменениям. Большая часть их занималась земледелием, многие — особенно в городах — весьма удачной торговлей. Не очень их коснулись ни Иудейская война против Рима, ни восстание Бар-Кохбы. Разве что беженцы появлялись после этих потрясений, и, надо отдать должное, принимали их прекрасно и помогали чем могли.
Правил евреями — бавлим экзиларх — это по-гречески, а по-арамейски — реш-галута — «глава изгнанников». (В нашей довольно безграмотной нынешней прессе его назвали бы «руководителем диаспоры».) Реш-галута представлял общину перед местной властью и пользовался солидным авторитетом.