Джулия КУИН
БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ МАРКИЗ
Глава 1
Суррей, Англия Август 1815 года
— Четыре плюс шесть, плюс восемь, плюс семь, плюс один, плюс один, восемь вычитаем, два переносим…
Элизабет Хочкис в четвертый раз сложила столбик чисел, получила тот же результат, что и в предыдущие три раза, и застонала.
Подняв глаза, она увидела три детских личика, с серьезным видом взиравших на нее, — лица ее младших сестер и брата.
— Ну что, Лиззи? — спросила девятилетняя Джейн.
Элизабет слабо улыбнулась, пытаясь сообразить, как бы выгадать немного денег, чтобы запастись топливом для обогрева их маленького коттеджа зимой.
— Мы… э-э… Боюсь, у нас туговато с финансами.
Четырнадцатилетняя Сьюзен, ближе всех по возрасту к Элизабет, нахмурилась:
— Ты уверена? Должно же у нас что-то быть. Когда был жив папа, мы всегда…
Элизабет осадила ее пристальным взглядом. При жизни отца они ни в чем не нуждались, но после его смерти остался лишь скромный счет в банке. Ни постоянного дохода, ни собственности. Ничего, кроме воспоминаний. Да и они — во всяком случае, те, которые сохранила Элизабет, — были не того сорта, что согревают душу.
— Времена изменились, — твердо сказала она, надеясь закрыть тему. — Нечего оглядываться назад.
Джейн хитро усмехнулась:
— Можно взять деньги, что у Лукаса в шкатулке для игрушечных солдатиков.
Лукас, единственный мужчина в клане Хочкисов, возмущенно завопил:
— Ты зачем копалась в моих вещах? — Он повернулся к Элизабет с выражением, которое можно было бы назвать «свирепым», если бы оно не отражалось на лице восьмилетнего мальчика. — Неужели в этом доме нельзя иметь ничего личного?
— Очевидно, нет, — рассеянно отозвалась Элизабет, уставившись на колонку цифр. Она сделала несколько пометок карандашом, пытаясь придумать, на чем бы еще сэкономить.
— Ох уж эти сестры! — буркнул Лукас со страдальческим видом. — До чего же вы мне надоели.
Сьюзен заглянула в расчеты Элизабет.
— Может, нам как-нибудь перераспределить деньги? Чуточку растянуть?
— Нечего тут растягивать. Слава Богу, хоть аренда за коттедж оплачена, иначе пришлось бы встать на уши.
— Неужели все так плохо? — прошептала Сьюзен. Элизабет кивнула:
— Мы продержимся до конца месяца и еще чуть-чуть, пока леди Дэнбери не заплатит мне, а потом… — Она умолкла и отвернулась, не желая, чтобы Джейн и Лукас видели навернувшиеся на глаза слезы. Она заботилась об этой троице в течение пяти лет, с тех пор как ей стукнуло восемнадцать. Дети полностью зависели от нее, касалось ли это еды, крыши или, что самое главное, стабильности.
Джейн подтолкнула Лукаса локтем, а затем, не дождавшись ответа, ткнула в чувствительное местечко между плечом и ключицей.
— Ты что? — вскинулся он. — Больно же.
— Говорить «ты что» — невежливо, — машинально заметила Элизабет. — Лучше сказать «извините».
Лукас разинул рот от негодования.
— А с ее стороны вежливо тыкать в меня вот так? И не подумаю извиняться перед ней.
Джейн закатила глаза и вздохнула:
— Чего удивляться, ему же только восемь.
Лукас самодовольно ухмыльнулся в ответ:
— А тебе только девять.
— Ну и что, я всегда буду старше тебя.
— Да, но я скоро стану выше, и тогда посмотрим.
Элизабет с горькой улыбкой наблюдала за их перебранкой. Она тысячи раз слышала подобные споры, но ей приходилось также видеть, как Джейн в потемках на цыпочках пробирается в комнату Лукаса, чтобы поцеловать его в лоб на сон грядущий.
Может, их семья и не была типичной — собственно, в течение нескольких последних лет она состояла только из четырех сирот, — но клан Хочкисов представлял собой нечто особенное. Пять лет назад, когда умер отец, Элизабет удалось сохранить семью, и будь она проклята, если позволит лишениям и недостатку денег разделить их сейчас.
Джейн скрестила руки на груди.
— Ты должен отдать свои деньги Лиззи, Лукас. Не будь жадиной.
Мальчик торжественно кивнул и вышел из комнаты, опустив светловолосую головку. Элизабет перевела взгляд на Сьюзен и Джейн. Девочки были блондинками с ярко-голубыми глазами, унаследованными от матери. Сама Элизабет была очень похожа на них — одним словом, крохотная белокурая армия без еды и средств к существованию.
Она снова вздохнула и устремила на сестер серьезный взгляд.
— Мне придется выйти замуж. Другого выхода нет.
— О нет, Лиззи! — воскликнула Джейн и, спрыгнув со стула, чуть ли не через стол перебралась на колени сестры. — Только не это! Все что угодно, но только не это!
Элизабет озадаченно посмотрела на Сьюзен, безмолвно спрашивая, не знает ли та, почему Джейн так расстроилась. Но Сьюзен только покачала головой и пожала плечами.
— Что в этом плохого? — спросила Элизабет, поглаживая Джейн по голове. — Если я выйду замуж, у меня, возможно, появится собственный ребенок, а ты станешь его тетей. Разве это не здорово?
— Да, но единственный человек, который делал тебе предложение, — это сквайр Невинс, а он такой противный! Ужасно противный!
Элизабет неуверенно улыбнулась:
— Наверняка найдется кто-нибудь и помимо мистера Невинса. Кто-нибудь менее… э-э… противный.
— Я не буду с ним жить, — заявила Джейн, скрестив руки на груди. — Не буду. Лучше отправьте меня в приют. Или в какой-нибудь мерзкий работный дом.
Элизабет не могла ее винить. Сквайр Невинс был старым, толстым и злобным. И всегда пялился на Элизабет так, что ее бросало в холодный пот. По правде говоря, ей не нравилось, как он смотрел на Сьюзен или, если уж на то пошло, на Джейн.
Нет, она не может выйти замуж за сквайра Невинса.
В кухню вернулся Лукас, сжимая в руках жестяную коробочку. Он протянул ее Элизабет.
— Тут один фунт сорок, — сказал мальчик. — Я хотел купить… — Он замолчал, потом, судорожно вздохнув, продолжил:
— А… ладно! Пусть они будут у тебя. Для семьи.
Элизабет молча взяла коробку и заглянула внутрь. Один фунт и сорок пенсов преимущественно в виде пенни и полпенни.
— Лукас, милый, — ласково сказала она, — это все твои сбережения. Тебе понадобится не один год, чтобы снова собрать такую сумму.
Нижняя губа мальчика дрогнула, но каким-то образом ему удалось распрямить плечики, и он вытянулся, словно один из его оловянных солдатиков.
— Теперь я глава дома и должен вас обеспечивать.
Элизабет торжественно кивнула и переложила его деньги в коробку, где хранила средства, предназначенные для хозяйственных нужд.
— Хорошо. Мы будем покупать на них еду. Если получится, на следующей неделе ты пойдешь со мной за покупками и сможешь выбрать, что захочешь.
— У меня в огороде скоро созреют овощи, — с энтузиазмом сообщила Сьюзен. — Там хватит для нас и еще останется, чтобы продать или обменять в деревне.
Джейн заерзала на коленях у Элизабет.
— О, только не говори, что посадила репу. Я ее терпеть не могу!
— Никто не любит репу, — заявила Сьюзен. — Зато ее легко выращивать.
— Но трудно есть, — проворчал Лукас.
Элизабет глубоко вздохнула и закрыла глаза. И как только они дошли до такой жизни? Старинная благородная семья. Ведь маленький Лукас — баронет! И тем не менее они докатились до того, что сами выращивают репу, которую не выносят.
Элизабет чувствовала, как терпит поражение. Она надеялась, что сможет вырастить брата и сестер. После смерти отца жизнь казалась невыносимой, и единственное, что ее поддерживало, — это мысль, что нужно позаботиться о детях. Она должна сделать так, чтобы они были счастливы и благополучны. Все вместе.
Она отбилась от теток, дядюшек и кузенов — всех, кто предлагал взять одного из детей Хочкисов, по большей части маленького Лукаса, который, имея титул, мог со временем рассчитывать на выгодный брак. Но Элизабет отказалась отдать мальчика, несмотря на уговоры друзей и соседей.
«Мы одна семья и должны быть вместе, — говорила она. — Неужели мы слишком многого хотим?»
Однако ее надежды не оправдались. Не было денег на уроки музыки, на учителей — на все то, что Элизабет воспринимала как должное, когда была маленькой. Один Бог знает, где она найдет средства, чтобы отправить Лукаса в Итон. А это совершенно необходимо. На протяжении четырех столетий все мужчины из рода Хочкисов учились в Итоне. Не всем удалось его окончить, но поступали все.