Он станет ее наставником. Она хочет заполучить какого-нибудь растяпу в мужья — что ж, никто лучше маркиза Ривердейла не знает, на какие уловки способны дамы, одержимые брачной лихорадкой. Он обучит ее всем трюкам, которые опробовали на нем: от хихикающих дебютанток, выскакивающих из темных углов, до шокирующих своей откровенностью любовных писем и обнаженных вдовушек, случайно оказавшихся в его постели.
Ему казалось вполне резонным, что если он наловчился ускользать из брачных сетей, то сможет использовать свой опыт в диаметрально противоположных целях. Немного поработав над собой, Элизабет поймает в сети любого мужчину, который окажется в здешних краях.
Правда, при мысли о том, как именно им придется поработать, его пульс участился, а определенные части тела напряглись. В процессе уроков не обойтись без хотя бы поверхностного изучения искусства обольщения. Ничего такого, разумеется, что могло бы скомпрометировать девушку, но все же…
— Мистер Сидонс! Джеймс!
Он вздрогнул, сообразив, что витает в облаках. Милосердный Боже, да у нее ангельское личико. Он с трудом мог поверить, что она действительно думает, что нуждается в помощи при поисках мужа. Но раз она так считает, это дает ему восхитительную возможность…
— Когда вы практиковались на мне, — спросил он тихо и сосредоточенно, — кого себе воображали?
— В качестве будущего мужа?
— Да.
Она моргнула и беззвучно пошевелила губами, прежде чем ответить:
— Я… Вообще-то не знаю. Так далеко в своих мыслях я не заходила. Просто надеялась увлечь кого-нибудь, кто бывает на приемах у леди Дэнбери. По-моему, совсем неплохое место для поиска подходящего джентльмена.
— Она предполагает что-нибудь устроить в ближайшее время?
— Да. Кажется, в эту субботу. Небольшой прием в саду.
Джеймс откинулся назад. Проклятие! Тетка не предупредила его, что ожидает гостей. Придется прятаться, а то как бы не встретить знакомого. Последнее, что ему сейчас нужно, — это чтобы какой-нибудь лондонский щеголь хлопнул его по спине в присутствии Элизабет и назвал Ривердейлом.
— Впрочем, не думаю, что кто-нибудь собирается остаться на ночь, — добавила она. Джеймс задумчиво кивнул:
— В таком случае это будет превосходный шанс для вас.
— Понимаю, — отозвалась Элизабет без воодушевления в голосе, которого следовало бы ожидать.
— Вам нужно только узнать, кто из мужчин не женат, и выбрать самого подходящего из них.
— Я уже просмотрела список гостей и выяснила, что ожидаются несколько холостых мужчин. Но, — усмехнулась она, — вы кое-что забыли, Джеймс. Джентльмен, о котором идет речь, тоже должен выбрать меня.
Взмахом руки он отмел ее протесты:
— Неудача исключена. К тому времени, когда мы разберемся с вами…
— Мне не нравится, как это звучит!
— …вы будете неотразимы.
Элизабет неосознанно прижала ладонь к щеке, с изумлением уставившись на него. Он что, предлагает тренировать ее? Чтобы сбыть с рук? Она и сама не понимала, что ее так поразило. В конце концов, он никогда не показывал — за исключением случайного поцелуя, — что испытывает к ней интерес. К тому же она ясно дала понять, что не может выйти за управляющего без гроша в кармане.
Почему же ее так расстроило, что ему не терпится выдать ее замуж за состоятельного человека с хорошими связями?
— А в чем состоит эта тренировка? — подозрительно спросила она.
— У нас мало времени, — сказал Джеймс, размышляя вслух, — и мы не в силах изменить к лучшему ваш гардероб.
— Как мило с вашей стороны отметить этот незначительный факт, — пробормотала девушка.
Он бросил на нее укоризненный взгляд:
— Не припомню, чтобы вы терзались угрызениями совести, когда говорили гадости о моем гардеробе.
Пожалуй, он прав, признала Элизабет. Хорошие манеры вынудили ее проронить ворчливым тоном:
— У вас неплохая обувь.
Джеймс усмехнулся и посмотрел на свои ботинки, старые, но отличного качества.
— Ничего, да?
— Хотя и довольно поношенная, — добавила она.
— Обязательно почищу свои ботинки завтра, — с высокомерным видом пообещал он, не желая заглатывать наживку.
— Простите, — тихо сказала она. — Кажется, меня немного заносит. Зачем делать комплименты, чтобы потом их портить ядовитыми замечаниями?
Секунду он смотрел на нее странным оценивающим взглядом, а затем спросил:
— Знаете, что мне больше всего в вас нравится, Элизабет?
Она даже не пыталась угадать.
— Вы на редкость добрая и милая девушка, — продолжил Джеймс, — но в отличие от большинства себе подобных не произносите проповедей, требуя, чтобы все остальные стали такими же добрыми и милыми.
Элизабет приоткрыла рот, пораженная этой более чем неожиданной тирадой.
— Но за вашей несомненной добротой и простодушным видом скрывается озорная девчонка с острым язычком, как бы вы ни пытались держать ее в узде.
Боже правый, если он скажет еще хоть слово, она влюбится в него, не сходя с этого места!..
— Нет ничего дурного в том, чтобы подшутить над друзьями, если это делается без злобы, — произнес он с ласковыми нотками в голосе. — Сомневаюсь, чтобы вы стали издеваться над ближним, даже ознакомившись с диссертацией на эту тему.
— Значит, мы с вами друзья? — спросила она дрогнувшим голосом.
Джеймс улыбнулся, а ее сердце пропустило удар.
— У вас нет другого выбора, кроме как подружиться со мной, — сказал он, подавшись к ней. — В конце концов, мне известны все ваши постыдные секреты.
Элизабет недоверчиво хихикнула.
— Друг, который собирается найти мне мужа? Ну и чудеса!
— Смею надеяться, я справлюсь с этой задачей лучше, чем миссис Ситон. Если, конечно, это ее настоящее…
— Хватит, — предупредила она.
— Считайте, что я этого не говорил. Но если вам нужна помощь… — Он пристально посмотрел на нее. — Ведь вам нужна помощь, верно?
— Э-э, да… Пожалуй.
— Тогда нужно начать прямо сейчас.
Элизабет бросила взгляд на часы с инкрустацией, которые леди Дэнбери привезла из Швейцарии.
— Я должна вернуться в гостиную менее чем через час.
Джеймс сосредоточенно листал страницы произведения миссис Ситон.
— Хм, времени, конечно, маловато, но… — Он вскинул на нее глаза. — Как вам удалось сбежать от леди Дэнбери в это время дня?
— Она решила вздремнуть.
— Опять? — На его лице читалось удивление. Она пожала плечами:
— Мне это показалось таким же невероятным, как и вам, но она настояла на своем. Потребовала соблюдения полной тишины и велела мне разбудить ее ровно через семьдесят минут.
— Семьдесят?
Элизабет скорчила гримаску.
— Чтобы я не расслаблялась. Кстати, это ее собственные слова.
— Почему-то я ничуть не удивлен. — Джеймс постучал пальцами по столу, а затем поднял глаза. — Мы начнем сегодня днем, когда вы освободитесь. Мне потребуется время, чтобы разработать план занятий…
— План занятий? — повторила она.
— Нужно действовать организованно. Хорошая организация делает достижимой любую цель.
Рот ее приоткрылся. Джеймс нахмурился:
— Что это вы так уставились на меня?
— Вы заговорили в точности как леди Дэнбери. Собственно, это одно из ее изречений.
— Вот как? — Джеймс кашлянул, затем прочистил горло. Проклятие, какая непростительная оплошность! Что-то в Элизабет с ее ангельским взглядом заставляет его забывать, что он работает под прикрытием. Вот и угораздило произнести одну из любимых сентенций тетушки Агаты. В детстве они с таким упорством вдалбливались в его голову, что он привык считать их своими.
Ему следует помнить, что он разговаривает с единственным человеком, знающим причуды графини так же хорошо, как и он.
— Какое совпадение, — заявил он твердым тоном. По опыту он знал, что люди склонны верить тому, что им говорят, если делать это с таким видом, словно знаешь, о чем говоришь.