Завтра утром, мы начинаем физическую подготовку, но также, каждый день мы будем
проводить два часа в моем офисе и выполнять умственную работу. Есть вопросы?
Слишком много всего, чтобы запомнить, мой господин, - сказал пан Владимир, -
Но один вопрос, который не дает мне покоя так это что такое "отжимание"?
- Ты узнаешь, мой друг. Я обещаю тебе, ты узнаешь.
- Этот бег и другие физические упражнения о которых Вы упомянули, - сказал
пан Грегор, - Я не понимаю необходимость всего этого.
- Мы будем обучать пехоту и некоторое количество артиллерии, о которой я расскажу
позже. Я не вижу способа, чтобы получить достаточное количество боевых коней, чтобы
обеспечить нашу армию. Так много лошадей просто нет в природе! Кроме того, у Польши
уже есть достаточное количество кавалерии, состоящей из обычных рыцарей. Как я оцениваю, у нас есть тридцать тысяч конных, плюс, когда придет время, мы должны будем получить
некоторую помощь из Франции и Священной Римской империи.
- А что насчет русских и венгров? - спросил пан Грегор.
- Русские или, скорее, украинцы в ближайшие три или четыре года будут в значительной
степени уничтожены. Не думаю, что мы сможем найти способ в это время оказать им сколь-нибудь значительную помощь. Что касается венгров, то они будут атакованы в одно время
с нами и у них будет куча своих собственных проблем. Более вероятно, что мы сможем
им помочь, чем наоборот.
138
- Эта земля, которую вы выделили для обучения, - сказал пан Виктор, - Мне кажется, что десяток квадратных миль это слишком много. И почему необходимо уединение? Основная
причина иметь военную силу заключается в том, чтобы заставить врага подумать дважды, прежде чем решиться на вас напасть. Почему мы хотим это скрыть?
- Монголы придут независимо от того, будем мы готовы или нет, - сказал я, - И они
не поверят, что пехота сможет их остановить, пока не столкнуться с ней на поле боя. И есть
две причины для уединения наших тренировочных баз. Во-первых, я не хочу выставлять
наши способы обучения на всеобщее обозрение. Они являются одним из наших основных
секретных оружий. Вторая причина является более важной и более утонченной. В процессе
обучения мы будем делать с нашими солдатами две вещи. Первой, очевидной вещью, является то, что мы будем тренировать их тела и учить их использовать оружие. Второе –
это психология. Мы разрушим их представление о мире, а затем выстроим его заново новым, более сильным способом. Нам поможет, если мы будем это делать в изолированной и чуждой
для них среде.
- Как может один человек сломать разум другого? - спросил пан Владимир.
- Это будет одно из того, что я вам покажу и вам это не понравиться. Я надеюсь, что вы, господа, знаете, что я отношусь к вас с глубоким почтением и как к людям, и как к своим
вассалам. Мне не хочется вам грубить, особенно, когда вы этого не заслужили. Но с целью
научить вас, как обучать других, я буду относиться к вам также, как вы должны будете
относиться к крестьянам, которых будете обучать. Я не буду вежливым. На самом деле
я собираюсь быть максимально грубым. Я не знаю, почему это позволяет сделать людей
абсолютно послушными, но это работает.
Если больше вопросов нет, то завтра на рассвете я жду вас у ворот. Будьте в полном
вооружении и в хорошей обуви. Мы начнем с пробежки в три мили, а затем я буду вас учить
маршировать.
139
Шел снег, но на рассвете они стояли там, а с ними был Петр Кульчинский.
- Петр, какого черта ты тут делаешь? – спросил я.
- Мой господин? Я ваш оруженосец и когда вы позвали всех ваших рыцарей, я подумал…
- Ты подумал неправильно! Ты мне нужен как бухгалтер. Ты мне не нужен
как инструктор! А теперь отсюда убирайся!
Петр ушел, почти плача.
- Не слишком ли Вы были с ним грубы, мой господин? - спросил пан Владимир.
- Закрой свой рот, Владимир! Когда я захочу услышать твое мнение, я тебе об этом
скажу!
Это задало тон нашему обучению. Такая грубость была не нужна с моими рыцарями
и, тем более, не с Петром, но она была необходима при общении с крестьянами и рабочими, которых мы будем тренировать.
Пан Владимир неоднократно ввязывался в бой вместе со мной и сражался как отморозок.
И у меня не было никаких сомнений о братьях Банки и также я думаю, что Петр прошел бы
через огонь, если бы я его попросил.
Это дало мне идею. Однажды я прочитал статью про хождение по огню в "The Skeptical Inquirer", американском журнале, созданном с целью развенчания культовых практик, которые
изобилуют в этой стране. Американцы возводят их право на личную свободу до крайности, и разрешают все виды верований: в летающие блюдца, саентологию и другие виды
сумасшествий. В журнале довольно подробно объясняется, как можно ходить по ложу
из раскаленных углей и при каких условиях это можно делать безопасно.
Если что-то и может убедить армию, что она непобедима, то это возможность пройти
через огонь! Возможно, как часть выпускных упражнений. Да…
Так что мы пробежали три мили в полной броне, и я убедился, что я остаюсь
впереди них, даже если мои легкие болели, а мои ноги ныли в течение недели после этого.
Мышцы, необходимые для езды на лошади существенно отличались от тех, которые
необходимы для бега! За этим последовал час гимнастики прямо на снегу, а затем
марширование. Прозвенел звонок на обед, но я его проигнорировал и заставлял
их маршировать, пока они, по крайней мере, не научились ходить в ногу.
- Остался ты один, Владимир!
Мы молчали все время, пока ели остатки от обеда. Некоторые израбочих это заметили, но были достаточно умны, чтобы ничего не говорить.
140
После еды мы снова встретились в моем кабинете.
- Теперь, господа, вы можете говорить свободно. Одной из причин этих наших
совещаний во второй половине дня будет объяснение и подведение итогов того, что вы
делали утром.
- Очень хорошо, что Вы всех нас собрали, - сказал пан Грегор, - Я бы хотел знать, почему Вы считали нужным говорить с нами так грубо. Если бы я не давал вам присягу, то клянусь, что я вызвал бы Вас на дуэль за некоторые из вещей, что Вы мне говорили.
- Ну… я предупреждал вас, что я собираюсь это сделать, но вы не восприняли меня
достаточно серьезно. Мне что, нужно поговорить с вами так, как я это уже делал? Ответ - нет, не нужно. Вы четверо потратили большую часть своей жизни, готовясь к сражениям.
Вы к этому готовы. Вся ваша самооценка зависит от того, как вы можете служить своему
сюзерену в битве и с честью сражаться. Но это необходимо, чтобы вы знали, как нужно иметь
дело с людьми, чья предыдущая жизнь была направлена на то, чтобы просто получить
достаточное количество пищи, чтобы прокормить свои семьи и, может быть, отложить немного
денег на черный день. То есть, с большинством людей в этом мире. Вы должны требовать
от них мгновенного послушания прямым приказам, даже если порядок не имеет для них
абсолютно никакого смысла. Я не знаю почему, но если кричать на людей, то, кажется, этого
можно добиться.
- Скажи мне, пан Владимир, что ты чувствовал, когда я на тебя кричал сегодня утром
за то, что ты защищал Петра?
Пан Владимир на мгновение задумался.
- Сначала - гнев, мой господин. Затем - стыд. Стыд за себя из-за того, что оскорбил
своего сюзерена и стыд за Вас из-за того, что Вы себя так унизили.
- Точно, - сказал я, - Гнев и стыд. Но гнев проходит гораздо быстрее, чем стыд. Я думаю, маловероятно, что вы будете говорить также в тех же обстоятельствах. Сейчас вы уже