Потом он как-то поднялся на одной здоровой ноге, выхватил свой меч и замахнулся
на меня.
Я был настолько поражен его стойкостью, что даже перестал адекватно воспринимать
то, что вокруг происходит.
Кончик меча едва не достал до моего горла. На самом деле, я даже почувствовал, что он
достал, но не повредил кожу. Я отскочил назад и упал в процессе.
Я вскочил на ночи и увидел, что барон прыгает за мной на одной ноге! Я уронил мою
дубину на землю и отступил. Я не мог понять, как это возможно! Неужели он совсем
не чувствует боли? Или он действительно настолько сошел с ума, что приобрел невероятную
силу, которую, как я слышал, имеют берсеркеры?
Я не знал, но я продолжал отступать назад, стараясь не становиться у него на пути.
Конечно, это не могло продолжаться долго!
160
Тем не менее, он нападал на меня с поразительной скоростью, а также имел
преимущество, имея возможность видеть, куда он наступал или скорее, прыгал. Я же все время
наблюдал за сумасшедшим и, в процессе этого, споткнулся о корень дерева и снова упал.
Он на меня замахнулся и сильно рассек мне правую икру. Это было больно, но у меня было
немного времени, чтобы обращать внимание на боль. Если бы я перестал с ним бороться, то он
меня убил бы!
Я должен был отбежать назад и вокруг барона, чтобы получить свою дубину, а люди
барона издевались над тем, как я это сделал. Ну и пусть! Им никогда не приходилось сражаться
с вооруженным и бронированным сумасшедшим, в то время как они были полностью
беззащитными и голыми!
Я схватил свой посох и обернулся, обнаружив барона в нескольких ярдах позади себя.
Когда он упал с лошади, он потерял свой большой шлем, но, как и большинство
рыцарей, под ним он носил открытый шлем. Его лицо было красное, его лоб был весь покрыт
крупными каплями пота, а в его глазах не было ни капли разума!
Он замахнулся на меня, но я, своим посохом, отклонил его удар в сторону. Это было
необходимо, поскольку нельзя использовать деревянную палочку, чтобы парировать удар
стального лезвия. Лучше всего будет ударить по одной из сторон лезвия и заставить его
отклониться туда, где вы не стоите сами! Это нелегко, но от этого может зависеть ваша жизнь!
Прежде чем он успел выпрямится, я нанес ему удар в солнечное сплетение. Я нанес ему
точный и сильный удар, но он его не остановил! Я думал удар собьет ему дыхание, но он даже
не нагнулся! Он замахнулся снова, и я снова смог отбить его клинок в сторону.
Но в этот раз я смог нанести ему сильный удар в голову. Это заставило его пошатнуться, и я увидел, что по его лбу там, где край шлема порезал кожу, побежала кровь, но он все еще
был на ногах или, точнее, на ноге, поскольку у него оставалась только одна нога, на которой
он мог стоять. Слегка удивившись, что он все еще не упал, я немного подождал. Затем его рука
с мечом снова начала двигаться, поэтому я изо всех сил ударил его еще раз и на этот раз
по его шее.
Он упал к моим ногам. Я стоял, тяжело дыша, пребывая в абсолютной уверенности, что он снова встанет и начнет сражаться.
Затем услышал крики поддержки со стороны моих коллег-пехотинцев, а пан Конрад
и пан Владимир поддерживали меня вместе с ними!
Вскоре аплодисменты раздались уже со стороны людей барона – не знаю, то ли потому, что они его не любили, то ли потому, что они действительно восхищались моей работой.
А мне было хорошо, а еще лучше мне было от того, что я все еще был жив!
161
Пан Конрад и один из рыцарей барона вышли на поле и осмотрели барона.
Он был мертв. Мой последний удар сломал его шею.
- Очень хороший бой, - сказал пан Конрад, доставая медицинскую аптечку, которую
он всегда носил с собой, - Давай позаботимся о твоей ноге.
Можете поверить, но я действительно забыл о том, что я был ранен? Там где я стоял, остался след моей собственной крови из того места, куда я был ранен и я об этом забыл!
Чтобы зашить мою рану потребовалось пятнадцать стежков, а в это время, рыцари
загрузили барона без его брони и плаща, на спину коня одного из его оруженосцев.
Все присутствующие сочли, что оружие и доспехи барона должны принадлежать мне
по праву боя.
Я никогда их не использовал, и так никогда их и не продал, хотя однажды торговец
предложил мне двадцать семь тысяч пенсов за набор в основном из-за сплошных золотых
украшений на мече, шлеме, а шпоры вообще были сделаны во французском стиле из чистого
золота. Кажется, что только золотое покрытие на кольчуге стоило, по крайней мере, пятьсот
пенсов, хотя и должно было обновляться каждый год из-за того, что оно стиралось.
Я сохранил эту броню и однажды повесил ее на стену как украшение и память о том дне
и обо всем, что из-за этого случилось.
Пан Конрад попросил двух старших рыцарей барона Стефана поехать с ним в Окойтц, чтобы выступить в качестве свидетелей того, что произошло.
Самый могущественный вассал графа Ламберта был убит и нужно было пойти к нему
и все объяснить.
- Пан Конрад, - сказал я, - У меня будут проблемы из-за того, что я сегодня сделал?
- Ну… не такие большие, как у тебя были несколько минут назад, - засмеялся он, -
Но факт остается фактом: ты убил человека, который значительно тебя главнее и я не знаю, как в этом случае поступит граф Ламберт. Скорее всего, герцог убил бы тебя из принципа, но я не думаю, что граф Ламберт это сделает. Ему никогда не нравился барон и его отец.
Кроме того, насколько мне известно, у барона не осталось живых родственников. Нет никого
достаточно могущественного, кто стал бы требовать твоей крови. Не думаю даже, что его
собственные вассалы любили его, так что я думаю, ты в безопасности.
"Скорее всего" не очень комфортная фраза, когда речь идет о твоей жизни.
Пан Конрад решил, что прямо сейчас необходимо как можно быстрее завершить
пробежку и вернуться назад, поэтому все остальные побежали дальше. Я задержался, вместе с паном Владимиром и еще двумя людьми барона. Один из них, пан Ксаверий, был
так любезен, что одолжил мне свою лошадь, поэтому мне не пришлось ходить на своей раненой
ноге. Он привел ее под уздцы, поэтому у меня не возникло никаких проблем, чтобы на нее
сесть. Оружие и доспехи барона Стефана были погружены на спину лошади, а пан Владимир
пообещал, что позднее пошлет кого-нибудь за его седлом и копьем.
В тот день мы впятером поехали в Окойтц – пан Владимир, пан Конрад, два рыцаря
барона и я. Мы все были в доспехах и я ехал на боевом коне пана Грегора, поскольку я отдал
своего собственного Юзефу Кулисевичу почти год назад. Это был первый раз, когда я ездил
на настоящем боевом коне и он напугал меня почти что также, как и барон утром того дня.
По-настоящему лютый зверь!
По дороге мы остановились у пана Мешко и он к нам присоединился, поскольку мы все
чувствовали, что было бы полезно, если с нами был кто-то, кто разбирался бы в законах.
Пан Мешко потратил немного времени, поговорив паном Ксаверием, после чего он мне
сказал, что я могу почти не беспокоиться. Я был на землях своего господина, сражался по его
приказу, поэтому я не сделал ничего плохого.
Все это значительно меня успокоило, поэтому я был в беззаботном настроении, когда ехал в Окойтц мимо новой стройки.
162
Когда граф Ламберт нас увидел, он был во внутреннем дворике замка и разговаривал
со своим плотником, Витольдом.
- Пан Конрад, только не говори мне, что ты снова ввязался в неприятности!
- Не я, мой господин, но, возможно, мой оруженосец. Барон Стефан мертв.