в пять раз выше, чем у моего отца и мне почти ничего не стоило отвести его в гостиницу, что я и сделал.
Таверна "Розовый Дракон" была замечательным местом, где все было спланировано
паном Конрадом. Общая комната была хорошо освещенной, чистой и всегда полной хорошего
настроения и с хорошим пивом по разумным ценам. Все официантки были очень красивы
и нескромно одеты с высокими каблуками и ажурными чулками. Они носили шляпу с ушами
кролика и своего рода набедренную повязку с кроличьим хвостом. И все!
Когда на улице было холодно, трактирщик зажигал огонь в двух больших жаровнях, чтобы официанткам было тепло, но они были раздеты. Их тела и грудь были обнажены.
Это привлекало мужчин, но большинство женщин держалось подальше, опасаясь конкуренции.
Большинство людей в Трех Стенах были из Цешина, кроме прусов, которые были
еще детьми. Большинство приближенных пана Конрада были в основном из Окойтца, моего родного города, но они редко приходили в таверну. Я обычно пил с Ильей, старшиной
кузнецов.
- Разве ты не должен быть со своей семьей, Илья? - приятно поговорить на равных
с кем-то, с кем ты раньше работал. Это дает реальное ощущение прогресса – Я точно помню, что ты обещал проводить полчаса в день с ними, когда пан Конрад предоставил тебе место
в общежитии для холостяков.
- Я провел с нею всю ночь прошлое воскресенье. Это целых четыре часа, так что
я свободен на неделю. Если тебе это не нравится, то я затолкаю одну из твоих бухгалтерских
книг тебе в задницу.
- Мои желания вряд ли имеют значения. Что делать, если это не понравится вашей жене?
- Тогда я засуну одну из них в ее задницу! Смотри! Я никогда не хотел жениться, но граф Ламберт сказал мне сделать это. Ты знаешь этого человека! Можно ли с ним спорить?!
- Это сложный вопрос…
- Граф Ламберт не любит свою жену, так что она остается в Венгрии, а он заваливает
в свою кровать половину девушек в Силезии! А я?! Все, чего мне когда-либо хотелось –
это чтобы меня оставили в покое! А вместо этого мне навязали дуру со сворой ревущих
спиногрызов! Пан Конрад не хочет жениться, так разве кто-то заставляет его идти к алтарю
с этой оторвой, которая тебе нравиться?
- И я молю бога, чтобы этого никогда не случилось.
32
- Ты больше, чем дурак! Ты тупой маленький мальчик, возомнивший, что он понимает
мир! Ты думаешь, что можешь жениться на своей принцессе и "жить долго и счастливо".
Так бывает только в сказках, но не в реальной жизни. Во-первых, она никогда не будет твоей.
Она хочет получить себе полного рыцаря, как сделала ее подруга Анастасия. Во-вторых, если бы ты действительно заполучил ее, она бы сделала твою жизнь несчастной, также, как это делала каждая женщина с каждым мужчиной с тех самых пор, когда Адам был
настолько глуп, чтобы захотеть перекусить после обеда.
- Может это настоящая любовь, мой друг. Предположим…
Но я увидел, что он больше не слушает. Он смотрел на что-то за моим правым плечом.
Я повернулся посмотреть на это и был шокирован. Никто другой в этом месте, кроме меня
и Ильи, не знал ее, потому что мы были единственными людьми из Окойтца. Но абсолютно
прекрасная и почти голая официантка, облокотившаяся на стол позади нас была Францин -
жена священника, отца Иоанна из Окойтца!
- Что же нам делать? – шепнул я Илье.
Тяжело было отвести от нее глаза.
- Я думаю мы не должны ничего делать, кроме, может быть, того, что поменять стол –
это то, что она ждет от нас! - прошептал он, даже не глядя на меня, - Это не наше дело. То, что
делает она и священник - это их проблемы.
- Но что скажет пан Конрад?
- Он будет сам отвечать за все, что скажет. Ты хочешь иметь ее кровь на своих руках?
Все идет к этому!
Она вернулась к бару и я сказал:
- Разве в таверне нет правила, чтобы каждая официантка была настоящей
девственницей? Но она была замужем в течение многих лет!
- Я ничего не знаю. Я ничего не видел. Я ничего не слышал, - пробормотал Илья.
Вскоре наша официантка сдала смену, и наш столик стала обслуживать Францин.
Я не знал, что сказать и просто молчал. Илья сделал вид, что никогда не видел ее раньше
и сунул несколько пенсов в ее набедренную повязку.
Она вела себя так, как будто не узнала его, хотя, разумеется, это было не так. Они жили