свидетелей были освобождены, чтобы поужинать.
Получалась такая история. Заключенные сказали, что они были призваны
инквизиторами, чтобы идти и искоренять колдовство там, где они его найдут. Они выполняли
свою работу в течение последнего года в Испании, Франции и Германии, сожгя, по их
собственному признанию, более ста человек. У них не было письменного разрешения от церкви
и они не считали нужным советоваться с местными гражданскими или церковными властями.
Придя в Тошек, они обнаружили, что барон выглядит так так, как, по их мнению, должна
выглядеть жертва колдовства. Опросив жителей деревни, они обнаружили, что семь старух
жили в группе хижин, отдельно от всех остальных, что служило доказательством того, что они
творят что-то недоброе.
Одна молодая женщина взяла на себя обязанности снабжать их едой, что очевидно
подтверждало то, что она относится к их числу. Выполняя свой долг, они очистили от них мир.
Затем они были вероломно атакованы паном Лестко, мною и моими людьми. Они требовали
справедливости.
Жители деревни рассказали, что год назад возник спор между несколькими старыми
овдовевшими женщинами и их семьями. Чтобы сгладить разногласия, барон Мечислав
приказал, чтобы в стороне от остальных для них были построены хижины и назначил одну
девочку, внучку одной из женщин, собирать еду и относить ее к ним. В результате этого
решения в деревне воцарилось некое подобие мира.
Пан Лестко рассказал то же самое, что и я ранее, а каждый из моих рабочих это
подтвердил.
После ужина мы собрались снова и пан Бодан и я произнесли свои заключительные
речи. Он сказал, что заключенные просто выполняли свой долг так, как они это понимают и что
их нужно освободить и вернуть им все их имущество.
Я же сказал, что я думаю, что сожженные женщины были невиновны в совершении
каких-либо неправильных дейний и что единственной ошибкой девушки было подчинение ее
господину и простое христианское милосердие.
Также я сказал, что у обвиняемых не было права совершать действия по воле церкви и, что даже если бы такое право у них было, они не могли совершать таких действий без
разрешения местных властей. Они не посоветовались ни с епископом Вроцлава, ни с герцогом
Хенриком. И в этих владениях только граф Ламберт имеет право на высокий суд, и убийство
без его разрешения за исключением самообороны является просто убийством.
Я потребовал, чтобы всех их повесили. Затем я предложил членам жюри обсудить этот
вопрос
между
собой
и
сообщить
нам
о
своем
решении
утром.
Граф Ламберт, которому было скучно "до слез", с удовольствием согласился.
Вечером он сказал: Черт! Как же все медленно! Тебе правда было нужно вытаскивать каждого
крестьянина, чтобы он рассказал ту же самую историю, которую говорили до него?
- Да, это нужно было сделать, мой господин. Что если бы один из них сказал, что все
остальные лгут? Что если бы правдой было что-то другое из того, что нам было сказано? На
кону жизнь двадцати трех мужчин и кто его знает скольких так называемых "ведьм" в случае, если им позволят беспрепятственно уйти.
67
- Проще было их всех убить.
- Да, мой господин, проще. Но было бы это более справедливо?
Утром граф Ламберт приветствовал жюри присяжных словами: "Ну что, есть тут кто-то, кто настолько глуп, чтобы думать, что эти ублюдки имеют право узурпировать мое
правосудие?"
Пан Стефан пытался что-то сказать, но граф Ламберт на него посмотрел и он замолчал.
Бригадир встал и сказал: "Нет, мой господин. Повесьте их".
Процедура была исполнена не совсем правильно, но все же, на мой взгляд, были сделаны
существенные улучшения. По крайней мере, обвиняемым разрешили иметь в суде свое мнение.
Один из местных крестьян раньше был палачом во Вроцлаве, поэтому работу поручили
ему.
Осужденным было разрешено получить покаяние от их собственных священников, пока
мы перекидывали веревки через ветви огромного дуба. Большинство осужденных проклинали
нас, а священник, который говорил по польски, поклялся, что он увидит меня в аду.
- Чертовы чужаки, - пробормотал палач, - Ты их вешаешь на новой веревке, а они по
прежнему жалуются!
Процедура повешения кастильцев была не из приятных. Их не бросили вниз так, чтобы
они сломали себе шеи, а просто подвесили их чтобы задушить. Преступники были повешены