— Ава, ты не знаешь, что творишь! — сказала она.
— Я знаю, что не могу позволить вам уничтожить Дарклингов, — ответила я. — Они не враги нам — враги «сумерки».
Когда я произнесла это слово, я почувствовала, как кольнуло мою шею. Дианы заворожено отступили назад. Внезапно Дейм Бекуит стала выглядеть испуганной.
— Это перо Дарклинга, — сказала она низким и торопливым голосом. — Оно призывает их.
Их? Я медленно обернулась, всё ещё держа перед собой пылающее перо. Его блики сначала ослепили меня. Линия деревьев казалась чёрной на фоне пурпурного неба, их тени искажались светом пылавшего пера и факелов позади меня. Но потом я поняла, что тени не искажались. Они были живые.
Они были выше самого высокого дерева в лесу и щетинились, как сосны, но в отличие от деревьев, они могли двигаться. Теперь они выходили из леса, и каждый их шаг сотрясал землю под моими ногами.
«Как тени могут сотрясать землю?»
«Эти тени состоят из плоти», — ответил голос в моей голове. Я слышала его раньше, после нападения ворон, когда провалилась в тёмный колодец и на улицах Райнбека, когда их владелец держал меня в плену, и в подземелье, когда «сумерки» сгустились вокруг меня. Голос принадлежал Юдикусу ван Друду, Мастеру Теней. Вот только существо, стоявшее передо мной, мужчиной не было. Это была смесь медленно сочившихся теней, которая принимала колоколообразную форму — словно короткий капюшон переходил в длинное пальто. Это сделало мужчину в накидке огромным. Дрожащей рукой, я подняла пылающее перо, чтобы разоблачить его лицо… только лица не было, там, в темноте, сгустились лишь одни тени. Это существо было проекцией ума Мастера Теней.
«Я бы не стал недооценивать это, дорогая Ава», — произнёс голос в моей голове.
«Как он туда попал?»
«Ты впустила меня».
Я ощутила, как голос, подобно змее, заскользил в моём разуме, обнюхивая мои мысли, воспоминания, чувства…
— Нет! — закричала я вслух.
«Даааа», — прошипел он; тени, корчились с такт пульсации его голоса. «Ты смотрела, как тени рассказывают мою историю. Я чувствовал, что ты смотришь. Мне было так приятно, что кто-то увидел, как она меня повела за собой, а потом повернулась ко мне спиной».
— Это не то, что я видела, — закричала я, но чувствовала его внутри своего разума, любопытствующего тем, что я видела внутри комнаты канделбеллума, выпуская образы из укромных уголков моего мозга, подобно художнику смывавшему краску с кисти. Теневые картины взлетели вверх и начали кружить в моей голове, будто она была комнатой канделбеллума. Я увидела маму, ещё молодой девушкой из Блитвуда, бегущую по ступенькам, смеющуюся со своими друзьями, звонящую в колокола, раскрасневшуюся от упражнений — да, я видела персиково-кремовый цвет её кожи, ярко-рыжий цвет её волос, блеск её зелёных глаз. Теневые картины взяли краски и образы в моей голове, пока я наблюдала за ними. Я жаждала их: воспоминаний о моей матери до того, как она стала худой и опустошённой, терзаемой…
Терзаемой тем, что она сделала со мной.
Я увидела её с молодым человеком, который внешне показался мне знакомым молодым человеком, сидящими вместе в библиотеке, их головы низко склонились над книгой. Она читала вслух что-то на латыни, а он кивал в ритме стихотворения, держа палец, чтобы в любой момент поправить её.
— Ты был её учителем.
«Да, но лишь немного старше её. Я только закончил обучение в Готорне».
Образы молодого человека, фехтовавшего и бегущего по суровой местности, замелькали в моей голове, и я вспомнила оскорбительные комментарии Натана о строгом режиме Готорна.
«Да, это довольно жестоко. К тому времени, как я прибыл в Блитвуд, представь, насколько я был благодарен за женское общество — и насколько был восприимчив! Эвангелина была всем, что я хотел видеть в жене и помощнице, но я был осмотрительным. Я следовал протоколу, установленному Орденом, спросив соответствующие власти о пригодности нашего брака».
Я увидела, как молодой ван Друд разговаривал с молодой — и довольно красивой Дейм Бекуит, они вдвоём сверялись с журналами. Она, как я теперь поняла, была другой женщиной, которую мне показал канделбеллум, той, которая пыталась вытащить ван Друда из тени — но потерпела неудачу.