— Добро! — услышала я, как произнесла моя бабушка. — Рада знать, что хоть одну из нас ты счастлива видеть живой.
Я отпустила Агнес и обняла бабушку. Под её плотным шерстяным пальто, она казалась маленькой и хрупкой, и создалось впечатление, что её рот сморщился.
— Не нужно, — выразила она неодобрение. — Давай не будем устраивать суету. Ты же не думала, что мисс Мурхен позволит мне утонуть, да? За что я плачу ей, если не внимательно относиться к таким деталям?
Агнес закатила глаза и прошептала мне на ухо:
— Видела бы ты через какие неприятности мне пришлось пройти, чтобы заставить её надеть спасательный жилет.
Я начала смеяться от образа, но затем я увидела Хелен. Она осматривала толпу, её взгляд бегал от незнакомца к незнакомцу, пока снова не вернулся к её матери.
— Где папочка? — спросила она.
* * *
Оставшуюся часть апреля и начало мая я прожила у ван Беков, сначала чтобы присмотреть за Хелен в первые дни скорби и затем, чтобы помочь ей разобраться в трясине финансовых затруднений, которые снизошли на дом ван Беков.
Сложилось впечатление, что за последние несколько лет мистер ван Бек глубоко погряз в долгах, причиной которых, похоже, были какие-то неудачные инвестиции. Позже он попытался компенсировать свои потери, но дела пошли ещё хуже. Извещения об его убытках приходили в течение нескольких месяцев. Не сумев убедить свою жену сократить траты, мистер ван Бек поделился с Хелен своими беспокойствами, понадеявшись, что она сможет вразумить мать. Это был предмет обсуждений всей переписки между Хелен и родителями.
Тем не менее ситуация стала гораздо хуже из-за смерти мистера ван Бека. Я не смогла толком понять объяснения, полученные от мужчин в тёмных костюмах, которые обрушились на дом как стая воронья, и как я поняла, ничего понять не смогли ни Хелен, ни её мать. Поэтому я позвонила Агнес с просьбой о помощи. Она появилась в элегантном тёмно-синем костюме с небесно-голубым пером в её соломенной шляпке, и с мистером Гринфедером «в свите». Вместе они привели адвокатов и бухгалтеров к порядку. В течение дня она написала понятный отчёт для миссис ван Бек и послала мистера Гринфедера с поручением по всему городу, чтобы понять, что ещё может быть сделано для разбора обстоятельств неудавшихся инвестиций мистера ван Бека. Когда она закончила, она оставила мать с дочерью в библиотеке и вышла поговорить со мной в кабинете.
— У них всё будет хорошо? — спросила я, подметив, что перо на шляпке Агнес было поникшим.
Она вздохнула.
— Я обрисовала им план, благодаря которому, если они готовы сократить расходы и быть бережливыми, они смогут руководствоваться. Боюсь, остальное зависит от них. Если бы мать могла побыть немного сильной ради Хелен… — она запнулась, наверное, вспомнив пример, который показала моя мама.
— Всё хорошо, — уверила я её. — Я выяснила, почему мама сделала то, что сделала. Она, может быть, и проявила слабость в течение нескольких месяцев до смерти, но в конце… — мой голос задрожал, но я продолжила: — То, что она сделала в конце, она совершила ради меня. Она выпила настойку опия, чтобы уничтожить тени, а не из-за того, что сдалась им.
Подбородок Агнес задрожал и, потянувшись, я сжала её руку. Казалось странным успокаивать неукротимую Агнес Мурхен. Должно быть, она тоже почувствовала это, потому что печально улыбнулась.
— Ты сильно изменилась, пока была в Блитвуде, и не только новой причёской, — сказала она, рассмеявшись. — Хотя, я, и правда, считаю, что на тебе она довольно привлекательна. Но вот что я хочу сказать, ты стала сильнее.
Я рассмеялась.
— Ну, особого выбора у меня не было, так ведь? — внезапно Агнес показалась встревоженной.
— Выбор есть всегда. И я опасаюсь, что в будущем тебе придётся сделать один из самых трудных, — она осмотрела кабинет ван Беков, вглядываясь за фикусы, как будто кто-то — или что-то — мог затаиться в тени. — Есть кое-что, что мне надо рассказать тебе о том, что случилось на корабле. На борту был мужчина, в котором я узнала…
— Юдикуса ван Друда? — спросила я.
— Откуда ты знаешь? — воскликнула Агнес, содрогнувшись от звука его имени.
— Потому что он был тем мужчиной в накидке, который преследовал меня и маму.
— Но почему?.. — глаза Агнес широко распахнулись. — Подожди… Я помню, когда он преподавал в Блитвуде, твоя мама была его любимой ученицей. Были некие разговоры, что они вступили в непристойные отношения.
Я вздрогнула, вспомнив имя ван Друда на схеме, согласно которой он обручился с моей мамой. Возможно ли, что он был моим отцом? Я оттолкнула прочь эту мысль.