— Состряпанная на скорую руку шляпка не сделает тебя похожей на тех девушек, — сказала я, слова покинули мой рот, прежде чем я осознала, что собиралась произнести их вслух.
— Ох, — промолвила Тилли, прозвучав как раненная птица. — Конечно, нет... Я не подразумевала...
А затем она ушла, я подняла взгляд и заметила её удалявшуюся спину, нехарактерную сутулость в её узких плечах, и почувствовала резкую боль в своей собственной спине, непосредственно под грудной клеткой. Я начала было идти за ней, но затем вспомнила, что если не выполню свой сегодняшний норматив, у меня не будет денег на оплату аренды за этот месяц. Я заглажу свою вину перед ней после работы. Я сделаю ей такую шляпку из старых маминых обрезков.
Я снова склонилась над своей работой, мои мысли были забиты перьями и лентами, и я позволила ритму машины убаюкать меня до ступора, который заблокировал звоны, и идиота-парня на побегушках, и обиженный голос Тилли. В следующий раз, когда я подняла взгляд на настенные часы, было уже пол пятого вечера. Оставалось пятнадцать минут до закрытия. У меня оставалось всего два рукава на прошив.
Отведя взгляд от часов, я заметила мужчину, стоявшего рядом с дверью, выходящей в сторону улицы Грин, и ведущего разговор с мистером Бернстайн. Высокий мужчина в накидке и фетровой шляпе Хомбург. Мужчина, который выглядел точно так же, как и тот, чьё появление привело к угасанию мамы от пагубной зависимости к настойке опия и к её смерти.
ГЛАВА 2
"Нет, — сказала я самой себе, — этого не может быть. Наверное, я начала перенимать склонность мамы быть подозрительной".
Мужчина отвернулся от мистера Бернстайна и перехватил мой взгляд. Под полями фетровой шляпы Хомбург я мельком разглядела сверкающие чёрные глаза, такие же холодные и чёрствые, как глыбы угля. Я попыталась отвести взгляд, но оказалась пригвождена к месту, не в состоянии сдвинуться. Глубокий низкий звон зазвучал в моей голове, неизменный погребальный звон, как в траурной песне. Пока я пристально смотрела на него, напуганная своей неподвижностью, он поднял в приветствии шляпу в мой адрес и улыбнулся. Затем, не сводя с меня глаз, он склонил голову в сторону мистера Бернстайна и что-то тому сказал. Мистер Бернстайн посмотрел в мою сторону, хмурость измяла его грузное, вкрадчивое лицо.
"Боже мой, они говорят обо мне". Моё сердце начало биться чаще. Отчаявшись, я попыталась отвести взгляд в сторону, вернуться обратно к шитью, но мои глаза и руки оказались застывшими. Мужчина в накидке начал идти по проходу между швейными столами и вентиляционными шахтами. Самое меньшее, я могу потерять работу, но я уже поняла, что нечто неизмеримо худшее вот-вот должно произойти. Об этом меня предупреждал звон в моей голове.
Мама настолько боялась этого мужчины, что была вынуждена накачивать себя до беспамятства. "Он пришёл за мной с целью увезти меня в работный дом, или тюрьму... или в психиатрическую больницу". Я сидела, застыв на своём месте, в то время как мужчина в накидке свернул в проход между моим швейным столом, и вдруг, глубокий низкий звон исступленно зазвенел в моих ушах. "Он подойдёт ко мне в считанные секунды..."
Мужчина сильно содрогнулся, остановившись, подобно куску материи, который зажало в гладильном прессе, но создалось впечатление, что прессом был он сам. Его конечности дёрнулись и сократились, как бывает у роботов, которые разрядились или у марионеток, когда рука кукловода сдвинулась. Он резко развернулся, дабы выяснить, что остановило его продвижение.
Это была Тилли. Отворот его накидки попал в её машину. Я увидела, как она придала своим чертам вид невинности, но когда она подняла взгляд на мужчину, вся кровь отлила с её лица. В своё время я наблюдала, как Тилли смело общалась с самим мистером Бленк, когда посчитала, что размер новой зарплаты девушек был несправедливым. Я слышала истории о том, как она смело осаждала головорезов, нанятых для разгона пикетов во время забастовки. Теперь же она выглядела не просто испуганной, а приведённой в ужас.
Я начала вставать, стремясь отвлечь внимание мужчины от Тилли, но кто-то дёрнул меня назад. Это был темноглазый парень на побегушках, присевший под швейный стол.
— Видишь, — прошипел он. — Говорил тебе, уходи.
— Откуда?.. — но времени на вопрос, откуда он узнал о мужчине в накидке — или что он о нём знает — не было. — Куда? — вместо этого спросила я.
Он схватил меня за руку и затянул меня под стол, за наваленные корзины с принадлежностями для шитья.
— Не останавливаясь, ползи к раздевалке. Я о нём позабочусь.
Я не могла представить, как этот парень собирается "позаботиться" о мужчине, который напугал Тилли Куперманн, но я сделала то, что он сказал. На четвереньках я поползла под столами, будучи уверенной, что в любую секунду меня схватят за шкирку, как ястреб вырывает мышь.
Пока я ползла, я осознала, что колокольный звон прекратился, а затем вдруг началось паническое бегство всех девушек, поспешивших оказаться первыми на выходе. Добравшись до конца ряда со столами, я подняла взгляд и увидела, что все они столпились у двери, ведущей на Грин Стрит. Мужчина в накидке был вытеснен к двери толпой девушек. Он осматривал зал; взгляд этих угольного цвета жестоких глаз рассекал воздух, подобно крыльям чёрной вороны. "Где был парень, который сказал, что "позаботится" о нём?.." Вслед за тем я заметила его. Он стоял прямо за спиной мужчины в накидке. Ужасная мысль пришла ко мне в голову: "А вдруг, парень работает на мужчину в накидке и его миссия была уловкой, чтобы я лишилась своей работы".
Я наблюдала за тем, как парень что-то прошептал мужчине на ухо. Что бы он ни сказал, это незамедлительно привлекло внимание мужчины. Его голова резко повернулась, двигаясь со скоростью броска змеи, его шея изогнулась сильнее, чем должна была бы в состоянии повернуться. Созерцание этого одарило меня тошнотворным чувством, но я использовала его минутное отвлечение и побежала к раздевалке. Краем глаза я увидела кружение тёмного плаща, когда мужчина покинул зал, преследуя темноглазого парня. Стало быть, вполне возможно, что парень и не работал на мужчину...
В раздевалке находилось порядка десяти или около того девушек, надевавших свои шляпки и пальто, болтая о своих планах на вечер. Эстер Хочфилд хвасталась, что её жених собирался встретить её у выхода из фабрики и повести её на ужин. Йетта Лубиц посмотрела на свой чек с зарплатой и опечалилась, что ей не хватало на покупку шляпки её мечты. Неожиданно меня за руку схватила Тилли и прошептала на ухо: